Час пятый ночи, звёзды далеки,
Смыкает сон уже мои ресницы,
Мне до тебя не протянуть руки —
Я в Ленинграде, ну а ты в столице.
1969 г.
«Если б был я истый бард…»
Если б был я истый бард,
Над весной главою свесясь,
Я бы пел про рыжий март,
Про котов медовый месяц.
Я у солнца б рифмы отнял,
Отобрал у неба просинь.
Я бы мир руками обнял,
Был бы пьян от хмеля вёсен.
Я б на солнечных подвесках
Вмиг устроил бы качели,
Вышибал бы рамы с треском —
Дребезг стёкол на панели.
Без меня поют капели,
Водосточных труб джаз-банды.
Солнце крутит карусели,
Хрумкая сосульки жадно.
Милый друг, в преддверии марта
Я грустней пустой бутылки.
Если б был я истым бардом,
То сидел давно б в Бутырке.
1970 г.
«Девочка – уралочка, ливень глаз…»
Девочка – уралочка, ливень глаз.
Ты послушай, Талочка, тихий сказ.
Осень льётся в бороду ведуна.
Но а ты так молода, как весна.
За лесами, долами будет даль.
Лети белым голубем, брось печаль.
В шёлк лугов некошеных, в синь озер.
Там леса нехожены до сих пор.
От умытых росами трав – дурман.
Ты ногами босыми изомни туман.
На ковре из вереска ты одежды скинь.
Оттолкнись от берега, ухнув в синь.
Колдовство у озера – ведьмин край.
Снова твои козыри – выбирай!
1970 г.
Банщик
Повидал я в бане всякого
Без одежд все одинаковы!
Хватит мне вязать здесь веники,
Пора прямо в академики.
В кибернетики, в генетики
В общем, только в теоретики!
Не за славой, не за тыщами —
Сами здесь сидим не нищими.
И не для разнообразия —
Надоели безобразия:
Не доплыть никак до берега,
Кулаком грозит Америка,
Тонет лес, в реках не сплавится,
А в озёрах рыба травится.
Воду аж в Байкальском озере,
Словно пашню, унавозили.
Людям мало хлеба ситного,
Жить хотят без дефицитного.
Кто-то что-то где-то путает,
Разобраться б с баламутами.
Я связал бы, что не связано,
Чтобы было так, как сказано.
Тридцать лет – и веник к венику.
Да не в жисть бы академику.
Всё, конец долготерпению!
Ухожу я в академию!
1970 г.
Кто же я?
Россия моя,
Любовь моя!
Ты боль моя,
Мозоль моя.
Россия моя,
А кто же я?
Ты боль моя,
Мозоль моя.
1970 г.
Чёрт возьми!
Крутится планета,
Матушка-Земля,
Раззвенелось лето,
Квокчут тополя.
Первые побеги,
Алый жемчуг рос,
Вдруг ударят снеги,
Затрещит мороз.
И весна, и осень,
Лето и зима,
Голубая просинь,
Вьюги кутерьма.
И надежды сини —
Их тускнеет цвет,
За окошком иней —
Двадцать восемь лет.
Всё как будто было —
Без следа ушло.
То, что жгло – остыло,
В осень отцвело.
Новый год – и снова,
Веришь, чёрт возьми,
Что не так хреново
Будет впереди!
1971 г.
Смысл жизни
Смысл жизни – в чём же он?
Где берёт своё начало?
Может, это ток времён
Или же на дне бокала?
Кто подскажет мне ответ?
Кто откроет в тайну двери?
С одного и спросу нет,
А другому не поверишь.
Сам себе который год
Тридцать лет стало намедни.
Разъясняю, только вот
В голову всё лезут бредни.
Март 1973 г.
Ирене
Все вокруг белым бело —
21-е число!
Миг рожденья доченьки
В 3.15 ноченьки!
21 декабря 1973 г.
«Катенька, Катюша…»
Катенька, Катюша
Повзрослеть спешит
И медведь из плюша
Брошен и забыт.
Ну а детство рядышком —
Топ, топ, топ —
Сердится на бабушку,
Свой нахмурив лоб.
Но к капризной скрипке
Подбери смычок —
На флажке улыбки,
Белый ярлычок.
За цветеньем сада
Колокольцев звон.
Торопить не надо
Бег времён.
1973 г.
«Тоня, Тоня, Тоня, Тоня!..»
Тоня, Тоня, Тоня, Тоня!
От заката до зари
Мчатся кони, мчатся кони,
Лишь мелькают фонари.
Ветер шалый, шалый, шалый
Гонит тройку, пляшет кнут.
Мало, мало, мало, мало —
Колокольчики поют.
Мчатся кони, кони, кони
И пурги гудит набат.
На ладони, на ладони
Хлопья белые летят.
Эй! Куда? Куда? Куда вы?
Колокольчики звенят.
Снежной лавой, лавой, лавой,
Словно под гору летят.
Убегает, тонет, тонет,
В вихре снежном огонёк,
А у Тони, Тони, Тони