верь что это возможно
что все мы потеряли во встрече мой любимый – — ни смерть ни
    жизнь
спиной к смерти и к жизни я ухожу от смерти и жизни и погружаюсь всё
    глубже в смерть и жизнь, проигрываю эту надрывную тему, думаю,
    мы слишком часто её упоминали, на этом нашем неведомом языке
    мы называли её любовью, мне бы называть её так снова и снова, но
    слово не оказывает такого сопротивления как вещи
такого сопротивления как сердца, распахни их, пусть кровоточат сквозь
    слой за слоем сознания, эти бесформенные бастионы «я», где бродит
    страх, как безличный баран с современным воздушным мехом из
    стекловаты как единственная безнадёжная защита от чего?
от ещё не выношенной страны людей, которую нам негде вынашивать,
    от ещё не выстроенного дома, в котором нам некогда жить, от ещё не
    зачатых детей, которым мы не смеем верить впиши своё имя в их
    сердца а их имена на своей деснице
кто ещё смеет говорить о необходимости понимать, довольно видеть,
    владеть, знать и всё же Солнце, что пылает и пылает в сердцевине
    твоего тела, сквозь дитя, что тебе снится, сжигает его, оставляя кучку
    песка, которую легко смыть как слово с твоих губ
о моя боль в твоей жизни,
спиной к спине хочу я содрать свою веру, чтобы осталась вера, спиной
    к слову, пусть слово будет словом, пусть ложь будет ложью, зло будет
    злом – не забывать, но видеть, как тащит его за собой, этот крест
верь что это возможно
кто ещё смеет говорить о красоте понимания, кто смеет ещё говорить
    о сердцевине стихотворения, как будто речь о стихотворении, кто ещё
    смеет говорит о «сначала», как будто речь о встрече
спиной к нашей встрече я ухожу от нашей встречи, всё дальше и дальше
    в нашу встречу, которая есть встреча вещей с вещами, которая
    есть встреча времён и мест с временем и местом, которая есть утро
    и вечер в марте, время года и будущее время, она открыта и закрыта,
    одновременно ты и чужие
позволь здесь на кромке белого, безвестного написать кратко: тебе, мой
    любимый, ни жизнь, ни смерть, но это слово, которое мы произносим
    столь часто, на нашем неведомом языке мы называли это любовью

Это

(Det, 1969)

Prologos

Это. Это было… и всё на Этом. Так Это началось. Оно есть. Идёт дальше. Движется. Дальше. Возникает. Превращается в это и в это и в это. Выходит за пределы Этого. Становится чем-то ещё. Становится [чем-то] бо́льшим. Сочетает Что-то-ещё с Тем, что вышло за пределы и Этого. Выходит за пределы и этого. Становится отличным от чего-то-ещё и вышедшим за пределы этого. Превращается в Нечто. В нечто новое. Нечто постоянно обновляющееся. Сразу же становящееся настолько новым, насколько Это только может быть. Выдвигает себя вперёд. Выставляет себя напоказ. Прикасается, испытывает прикосновения. Улавливает сыпучий материал. Растёт все больше и больше. Повышает свою безопасность, существуя как вышедшее за пределы себя, набирает вес, набирает скорость, завладевает [чем-то] бо́льшим во время движения, продвигается дальше по-другому, помимо других вещей, которые собираются, впитываются, быстро обременяются тем, что пришло изначально, началось столь случайно. Это было… на Этом всё. Столь иным Это началось. Столь непохожим. [Вот] уже – различие между этим и этим, поскольку ничто не есть то, чем Это было. [Вот] уже – время между этим и этим, между здесь и там, между тогда и сейчас. [Вот] уже – протяжённость пространства между ним и чем-то ещё, чем-то бо́льшим, неким Нечто, чем-то новым, что сейчас, в этот момент, было, и тем, что сейчас, в следующий момент, продолжается. Движется. Заполняет [пространство]. Уже достаточно погрузилось в себя, чтобы различать внешнее и внутреннее. Играет, переливается, клубится. Это: снаружи. И уплотняется: Это внутри. Обретает ядро, вещество. Обретает поверхности, изломы, переживает перепады, падения, возбуждения между отдельными частями, свободную турбулентность. Делает оборот, совершенно новый оборот. Обращается и вращается, его обращают и вращают. И не останавливается в своём развитии. Ищет форму. Оглядывается на прошлое. Оборот за оборотом обретает иной оборот. Берётся в повторную обработку. Виток за витком находит новое выражение. Обретает структуру в непрестанном поиске структуры. К вариациям внутри Этого добавляется материя вовне Этого. Меняет суть. Локализует необходимости, делит текущие функции на новые функции. Функционирует, чтобы функционировать. Функционирует, чтобы другое могло функционировать и потому что нечто другое функционирует. В каждой функции – необходимость новых функций в новых вариациях. Демаскировка всё ещё обращающегося сыпучего материала как катализатор для всего уже слишком твёрдого, того, что нашло свою собственную инерцию и утратило тенденцию к свободным соединениям. Необходимость внешней энергии для замкнутых частей. Неиссякаемой энергии. Толчка извне. Это было тем, чем собиралось быть. Собирается. Это, заставляющее другое делать что-то другое, нечто непосредственное. Принуждает к неудержимому исходу. Принуждает инертное Это к движению. Принуждает всё Это произойти. Это происходит. Это никогда бы не произошло без постороннего Это. Это никуда бы не пришло без враждебного Это. Это и это и это могли бы прекрасно функционировать, но без напряжения, без мощи, без введения в действие отдельных частей, без установления своих правил игры. Без заблуждений. Без ошибок и ловушек, шараханий в сторону и возможностей. Обретшее бытие Это никогда бы не обрело сущности, если бы не существовало существенно отличающееся Это и от своего преизбытка не раздавало бы смерть – настолько медленно, что это напоминает жизнь.