Андрас не похож на расчетливого человека. Он быстро реагировал на слова собеседника, отвечал, что думал, не сдерживая порывов, но каждое его слово становилось острым ножом. И что-то всегда светилось в его глазах – что-то вроде веселого безумия.

– Да, с такими, как ты. Я слишком хорошо вас знаю.

Он приподнял уголок губ, и зубочистка дернулась.

Андрас напоминал мне карикатуру на главного героя какого-нибудь старого гангстерского фильма, в котором бандиты все время что-нибудь мусолят во рту ради удовольствия. Но Андрас-карикатура не казался мне смешным, зубочистка выглядела не забавной, а зловещей, какой-то ненормальной. С этой штукой во рту он казался сумасшедшим.

– Да неужели? И какие же мы?

Я молчала, презрительно глядя на него и думая, стоит ли поддаваться на его провокацию и продолжать этот идиотский разговор. Ему, похоже, нравилось до меня докапываться.

– Давай скажи, какие мы. Мне интересно.

– Вы мыслите и действуете одинаково! – со злостью сказала я, не в силах сдержаться. – Думаете, что вы хозяева мира, что правила писаны не для вас, поэтому с легкостью через них переступаете. Вы ходите по земле, глядя на всех и вся сверху вниз, как будто люди и вещи принадлежат вам. Вам с вашей дешевой наглостью и идиотскими лицами. А на самом деле вы – никто и ничто!

К концу я практически кричала. Однако моя речь, похоже, не произвела на него впечатления.

На лице Андраса по-прежнему была иронично-равнодушная маска, которую никто, даже я, не мог с него сорвать.

Я сжала кулаки, когда он начал приближаться. Он шел медленно, пока не остановился прямо передо мной. Он знал, что вызывает у меня трясучку. Ростом этот здоровяк был не ниже метра девяносто, и я, метр семьдесят чистой непреклонности, конечно же, уступала ему в физической силе, что бесило больше всего.

– Знаешь, что меня умиляет в таких людях, как ты? – Он говорил спокойным тоном, грудной голос звучал безэмоционально, и это подтверждало мои подозрения, что с этим парнем явно что-то не так. – Жизнь вас еще не разочаровала. Вы думаете, что непобедимы, что мир в ваших руках и вы крепко держите поводья, а на самом деле вы всего лишь глупые дети, у которых еще молоко на губах не обсохло.

Не знаю почему, но в этот момент я поняла, что я в его власти. И если я все еще была здесь, если мне разрешили остаться в клубе, то только потому, что я беспокоила его не больше, чем надоедливая муха.

Именно так обстояли дела. Руби ясно дала понять: клубом заправляли два человека. Власть одного заканчивалась там, где начиналась власть другого, но женщина, которая вытащила меня из захудалого района, не могла постоянно закрывать глаза на мои косяки.

– И вообще-то я не Андреас, а Андрас. Помни об этом всякий раз, когда увидишь, как я переступаю через правила.

Он как будто молотком забивал мне в голову слова. Ими он ясно обозначал свою роль в этом фарсе, и мы оба знали, что это значит. Я онемела от злости, внутри все горело.

Я смотрела в его ледяные глаза и чувствовала, как съеживается моя душа.

И я еще, наивная, думала, что случайно набрела на чудо…

Хотя, возможно, всякий рай заканчивается адом. И именно там, в самом центре лимба, я в итоге и оказалась.

И теперь, просто посмотрев в его глаза, я кое-что поняла.

Мир полон монстров, и достаточно взглянуть на этого Андраса, чтобы понять: он не исключение.

Однако он не похож на остальных. Он не демон, как другие.

Этот парень прекрасен, как ангел, только вот венец его – из синяков и костей.

Гордость – опасная броня: чем дольше носишь, тем труднее ее снять.

Говорят, характер – это судьба. С этим соглашался и Гераклит, заявивший, что человек, действующий в согласии со своей природой, делает выбор и принимает решения, которые прокладывают для него единственно возможный путь в жизни – его собственный.