Единственное, о чем думала Агнеша, это была Казимира. Было слишком странно, что Вук оказался отдельно от нее, и самый неблагоприятный исход подкрадывался в мысли сам собой.

Лесьяр уныло брел по степи, изредка поглядывая в сторону Мала, который дремал под тенью одинокого дерева. Овцы совсем разбрелись, и приходилось проверять, не ушел ли кто в лес случайно, а то от батюшки можно было и схлопотать по заднице. При мыслях о заднице, та болезненно заныла. Последняя порка за ночные похождения еще давала о себе знать, напоминая о том, что до следующей вылазки придется подождать, иначе сидеть вообще не получится.

Он уже собирался возвращаться к Малу, как вдруг услышал что-то непонятное из травы подальше. Лесьяр огляделся по сторонам, но не увидел ничего и никого подозрительного и решил подойти поближе.

Вроде чудищ давно не появлялось в округе, батюшка говорил, что это Мирожит их отвадил, но Лесьяр думал, что всему виной тот пожар в лесу. День тому назад все вспыхнуло, загремело, будто погреб винный подожгли, а к вечеру затихло. Странно было, конечно, но то, что чудищ меньше стало, и в полях потише было, дак это уже хорошо.

Сделав еще пару шагов вперед, он вдруг увидел человеческую руку. Лесьяр хотел было уже испугаться и убежать, но пальцы будто дрогнули, а потом и вовсе сжались в кулак.

– П-помоги… – проскрипел голос из травы.

Лесьяр весь побелел со страху, подумал даже, что его рыжие волосы сейчас поседеют, но учения Мирожита говорили, что каждому нуждающемуся помочь надо чем сможешь, поэтому парень решил мужаться. Тем более любопытство так и разгоралось внутри, подначивало подойти и узнать, понять, вынюхать что-то новое и необычное в его жизни.

Он сделал еще пару шагов и остановился. Перед ним лежал обнаженный человек, весь заляпанный кровью, грязью и пеплом. С самого леса за ним тянулась черная прожженая тропинка, доходила прямо до его пяток и обрывалась. Лесьяр слышал, как кровь закипает в ушах и отстукивает в такт сердцу, а к горлу накатывает ком от запаха мертвечины и гнилья.

– По-мо-ги, – снова заскулил незнакомец, даже не поднимая головы.

Лицо его было скрыто под длинными русыми волосами и пышной бородой, свалявшейся от земли и грязи, в которую тот уткнулся лицом.

Лесьяр закрыл глаза, глубоко вдохнул, борясь с желанием опорожнить желудок прямо здесь и сейчас, и перевернул незнакомца на спину. Все его тело было испещрено множественными старыми шрамами, а новые раны сильно кровоточили. Лесьяр убрал ладонью волосы с его лица и отодвинул пальцем веко, чтобы заглянуть в глаза.

Обычные, человеческие.

Голубые, как у него самого, и такие же блеклые.

Лесьяр еще раз устало вздохнул, и, схватив пострадавшего за руку и за ногу, закинул того на плечи. Он хоть и был рослым, мышечным и ужасно тяжелым, но и Лесьяр не пальцем деланный. Он то знал, что девкам нравится крепкое тело, оттого и занимался не покладая рук.

Дотащив тело до Мала, он скинул ношу под дерево и устало застонал. Мал с испуга весь переполошился и, вскочив, запнулся за свою же ногу и упал.

– Мать твою за ногу! Лесик! Что за нахер! – стал ругаться Мал, растирая ушибленную поясницу. – Че за жмура ты ко мне притащил?

– Не жмур это, гляди, – Лесьяр указал на подрагивающие пальцы незнакомца, – живой он.

– И в правду, – Мал удивленно вытаращился на постанывающее и шевелящееся тело, – а ты где взял-то его? Это кто такой?

– Да я че, знаю что ли? Нашел вот, в траве валялся, – Лесьяр пожал плечами. Рассказывать про жженый след из леса ему почему-то не хотелось, – может, разбойники какие или дикари с леса его подрали, а там уж обворовал, кто первый добрался.