***

Вук оперся на дверной проем и лениво почесывал бороду. На самом деле он не считал, что есть какая-то необходимость в том, чтобы присутствовать на заседаниях общины колдунов, в которых участвовала Казимира, но она всегда настаивала на его присутствии. Говорила, что потом с ним легче обсуждать произошедшее, раз он все слышал сам, а не пересказом из ее уст.

Но и это он не считал особой причиной, потому и не слушал в общем, о чем они там общаются. В основном речь шла об опасных колдовских аномалиях, возникающих на территориях княжеств, об исследованиях, о контроле церкви, сект и многое другое, а ему, напрямую, до этого не было дела.

Он разглядывал женщин и мужчин, сидящих по кругу, некоторые из них стояли или бродили у окон, но, так или иначе, участвовали в обсуждении по мере надобности. Стол перед ними так и ломился от яств. Они всегда пировали, несмотря на то, на сколько нищенствовали люди вокруг или какое политическое положение их окружало. Стабильность.

Он поглядел на Казимиру. Она деловито закинула ногу на ногу и покачивала кончиком сапога. Рукой подперла подбородок и пальцами наматывала седые прядки, спадающие на лицо. Она и вправду выглядела на пару десятков лет старше, если смотреть на нее со спины, и Вук сильно грустил от этих мыслей. Слишком многим ей пришлось обойтись, чтобы защитить и спасти ее спутников. Но он радовался, что в остальном внешне и физически она никак не менялась. Ее милые пухлые щечки, вздернутый носик и добрые глаза, которые так внимательно и жадно смотрели на него, когда они в очередной раз проверяли крепость кровати в ее покоях. Такая нежная, до ужаса милая и невозможно добрая. Вук сам удивился оттого, что распалился чувствами к такой девушке, ведь она отнюдь не была его типажом.

Колдунья выглядела спокойной, оживленно участвовала в обсуждении какого-то вопроса, но это пока. Пока ее не начнут спрашивать за произошедшую ситуацию, и тогда придется безбожно врать куче искусных колдунов прямо в лицо. Но Вук не переживал и об этом, не первый и не последний раз она прикрывала своих близких людей перед этим омутом змей.

Больше всего его беспокоила нога. Рана ужасно болела, кости ныли, а попросить стул было как-то жалко, не хотелось казаться слабым и давать этим людям усомниться в Казимире и ее телохранителе. Поэтому приходилось стоять и терпеть, надеясь, что все скоро закончится.

– Скучаешь? – женский мелодичный голос и яркий аромат фруктов вырвал его из размышлений о своих страданиях и Казимире.

– Если ты хотела подкрасться и напугать меня, то твой душок я еще давно почувствовал, – Вук коротко повел головой в сторону, чтобы видеть девушку, стоящую рядом с ним. – Ты почему здесь, а не там?

– Хочу напомнить, что я состою во всем этом не так давно, и не во все вопросы вовлечена, поэтому и греть уши мне смысла нет. – Алевтина придвинулась чуть ближе, теперь касаясь его плечом.

Вук бросил короткий взгляд на Казимиру, чтобы убедиться, что та не видит, и все же отклонился в сторону, чтобы девушка к нему не прислонялась.

– А раньше ты меня так не сторонился, – она хитро улыбнулась и тоже посмотрела на Казимиру, – чем же тебя так очаровала эта старуха.

Вук хотел возразить и хотя бы словом защитить честь Казимиры, но почувствовал, как тонкие пальцы девушки коснулись его бедра, а потом еле ощутимо пробежали по паху.

– Дрянь, – он одернул ее руку и сделал пару шагов в сторону, надеясь, что она не будет снова лезть к нему. – Суй свои грязные руки в другие штаны, тут уже занято.

Он заметил, как в глазах Алевтины зажегся злобный огонек всего на секунду, но потом она снова хитро прищурилась и улыбнулась. Девушка снова подошла к нему вплотную и приблизилась губами к самому уху, едва ли не касаясь его.