Сейчас Слава, оставшийся в силу определенных обстоятельств один, неторопливо брел по направлению к Проспекту Ашурбаннипала, на котором и находился недавно сданный в эксплуатацию ресторан «Зодиак». Там, на ступеньках входа в «Зодиак» он договорился встретиться в семь вечера с Андрюхой и другими одногруппниками. А пока ему доставляло удовольствие неспешно шагать по празднично украшенным городским улицам и наслаждаться великолепной, почти сказочной погодой и ощущать в правом кармане куртки новенькую хрустящую тысячерублевую бумажку, «на всякий случай» оставленную ему умным и предупредительным Андрюхой Малышевым. И вследствие того, что Слава сделался обладателем вполне солидного по студенческим меркам капитала, он, честно говоря, подумывал сейчас о том – позвонить ему или не позвонить той смазливенькой маленькой блондиночке Юле (как ни странно!) с матфака, которая так неожиданно нашла его по телефону в общежитии и пригласила вместе отпраздновать встречу Нового Года именно в кафе «Зодиак». Слава познакомился с ней месяц назад на общеуниверситетской дискотеке, сплясал пару каких-то танцев, и они обменялись телефонами (у Юли номер телефона оказался домашним). Вскоре началась сессия, и Слава про Юлю (про эту Юлю) забыл. Но совсем немного подумав, он твердо решил встречать Новый Год без нее.

Это решение он принял в ту минуту, когда вышел на относительно темный по сравнению с центральными районами города, тротуар Проспекта Ашурбаннипала. Занятый размышлениями о женщинах, он ступил на асфальт искомого проспекта совершенно незаметно для себя. Ему моментально пришло на ум сравнение, что он попал из ярко освещенной уютной залы, полной народа, в заднюю темную комнату, где таинственная темнота неприятно сочеталась с пустотой и тишиной.

«Чудно!» – подумал Славик, – «словно на другую планету попал!» и остановился, пытаясь правильно сориентироваться и определить верное направление к дому под номером «один», а затем уже и – к «Зодиаку». Его поразил резкий диссонанс почти темного Проспекта Ашурбаннипала с оставшимся за спиной городом, буквально захлебнувшимся прибоем праздничного света. Эпицентром этого светового прибоя являлась пресловутая «самая высокая Новогодняя Елка России» – даже отсюда Слава различал ее, безумно ярко, иллюминированную верхушку. У Славы сами собой желваки заходили на скулах, и он содрогнулся от спорадического и мимолетного приступа необъяснимого бешенства, неизменно возникавшего у него всегда при мысли об этой Елке и обо всем, что было с нею связано. Для того, чтобы стряхнуть не весть откуда напавшее на него раздражение и злобу, Слава сконцентрировал все свои эмоции и мысли на предстоящем праздничном вечере в «Зодиаке» и пошагал по направлению к четырем девятиэтажкам, находившимся от него метрах в пятистах.

Там почти во всех окнах горел свет, но, однако, несмотря на это обстоятельство, ощущения обжитости Проспект Ашурбаннипала не производил. Дальше за девятиэтажками в смутном свете редких фонарей, виднелись неясные контуры каких-то темных громадных зданий, не родивших в голове будущего философа ни одной знакомой ассоциации. Но, видимо, за теми темными строениями, как объяснил ему Андрюха, и находился развеселый ресторан «Зодиак», и туда ему следовало держать путь. Неожиданно его осенило, что он видит контуры зданий Лабиринта Замороженных Строек, а, следовательно, четыре жилых девятиэтажки, чьи квартиранты активно готовились к встрече праздника, являлись пока единственными обитаемыми домами Проспекта Ашурбаннипала, и самый ближний из них к Славе и был, наверняка, домом «номер один».