Впрочем, вскоре он догнал Маришу с ее хромым мужиком. Они стояли возле тополиного ствола подальше от света редких фонарей и тихо косноязычно переругивались на бедном и невыразительном диалекте городских люмпенов:

– Ну, тебя на хрен, Коля с твоими дебильными идеями! – рассерженно и плаксиво шипела Маруся. – Чё нам дома не сиделось?! Поперлись к братовьям твоим остохрененным – обрадовались они нам – охренеть не встать!!

– А кто ж тебе виноват?! Сама же нажралась до того, как за стол сели!! Гуселет-то какой у тебя начинается – не знаешь что ли!!..

– Прошу прощения, уважаемые! – корректнейшим тоном вмешался в разговор Богатуров. – С наступающим вас Новым годом!

– И Вас также! – они оба посмотрели на Славу крайне удивленными взглядами, и удивление их было, в общем-то, приятным.

– Вы не подскажете – я правильно иду к ресторану «Зодиак»?

– Куда-а?! – хором переспросили Мариша с Колей, и под тополиной кроной на какое-то время установилось неловкое молчание, сопровождаемое озадаченным пошлепыванием толстыми губами хромого Коли.

Он первым и нарушил молчаливую паузу:

– Вспомнил – есть такой! Только зря ты, парень, через Проспект поперся. Надо было тебе на автобусе – через город к этому кабаку автобус маршрутный ходит и на Проспект совсем не заезжает!

– Да погода-то хорошая, пройдусь, воздухом подышу, о жизни подумаю – спасибо вам за подсказку! А идти-то до него сколько?

– Прямо по Проспекту мимо Строек с километр будет! – неожиданно вступила в разговор растрепанная Мариша, и в голосе ее, заметил Богатуров, не осталось и следа недавней сердитости и плаксивости.

– Ну, еще раз вам – спасибо большое и – удачи в Новом Году! – вторично поблагодарил и поздравил их Слава и торопливо зашагал дальше по проспекту, ясно чувствуя, как мужчина и женщина продолжают смотреть ему вслед.

– Счастливо, парень! – неожиданно крикнула ему вслед женщина. – Не заходи на Стройки, ни с кем там не останавливайся и никого не слушай! И не смотри на них!

Слава зябко втянул голову в плечи и, не оглядываясь, прибавил шагу, стараясь не раздумывать над предупреждением Мариши и вообще – ни о чем не раздумывать, подчинив всего себя единственной цели – как можно скорее достичь «Зодиака».

А мужчина и женщина молча смотрели вслед Богатурову до тех пор, пока его силуэт окончательно не скрылся в снежной полумгле.

– Пропадет, если не успеет, – убежденно произнесла женщина печальным, совсем не пьяным голосом.

– Пропадем и мы, если будем продолжать здесь торчать! – зло сказал ей мужчина.

На этот раз не последовало никаких пререканий, и парочка дружно побежала обратно к своему подъезду.

А бесстрашный и всегда целеустремленный Славик тем временем миновал последнюю обитаемую «девятиэтажку» и вступил в полосу едва ли не полной темноты, рассеиваемую лишь первозданной белизной пушистого снега, покрывшего асфальт Проспекта Ашурбаннипала холодным праздничным саваном. Снег падал настолько интенсивно, что ноги у Славика при каждом шаге проваливались едва ли не по щиколотку, и каждый последующий шаг давался труднее предыдущего, и как будто с каждым же шагом становилось темнее – темнело в глазах и тяжелее дышалось.

Слава не выдержал и прислонился к кстати подвернувшемуся тополиному стволу – перевести дыхание и собраться с разбегавшимися в стороны мыслями. В голове задержалась лишь одна четко сформулированная мысль: «А здесь, на этом проспекте и вправду не совсем безопасно – суеверные слухи о нем имеют под собой вполне реальную почву! Единственный по-настоящему умный человек на нашем факультете – Бобров, а остальные – дураки! И главный из них – Гуйманн!»