Йелдыз не ответила. Она застыла, будто собралась наглядно продемонстрировать собственное утверждение о сходстве камня и вампира.

— Жорж, я про драконов вообще ничего не знаю. Но то, что я видел... я видел мысли этого дракона, воспоминания, столько всего сразу... Я слышал, о чем он думает! И чего хочет. Я тебе точно могу сказать — это дракон, — Феликс пошевелил ногой и с удивлением понял, что уже чувствует ногу и скоро она, вероятно, будет пригодна к ходьбе! 

«Может и не было никакого перелома? Ушиб просто...»

— Дракона убить еще сложнее, чем вампира. Но заточить в камень... Обречь на долгое, очень долгое раскаяние в качестве, например, наказания... Не знаю, сколько, он тут лежит... Так давно, что гору, под которой его скрыли, источило время. Он ослаб, одичал и окаменел сам, сросся с куском гранита. А что может оживить холодный камень?

— Кровь! — разом ответили сотрудники Министерства.

Йелдыз криво улыбнулась.

— Драконы не пьют кровь. Обычно, — она посмотрела в сторону кладбища на кровопиющие камни, — но конкретно этот... Не знаю, что он совершил, за что его запаяли в камень в другом мире. Подозреваю, он лежит здесь не просто так. И хорошо бы ему тут продолжить лежать.

Кто же мог заточить под горой большую, сильную и очень старую ящерицу? Вывод напрашивался только один — другие ящерицы, побольше и посильнее. Но об этом вслух никто так и не сказал.

18. Глава 18. Шесть

Sex — шесть (лат.).

Стоило Феликсу прикрыть веки, как он видел желтые змеиные глаза. Иногда они моргали — закрывались тонкой серой пленкой, через которую просвечивало желтым. Так ярко, будто автомобильную фару прикрывают носовым платочком. 

Сквозь пленку он чувствовал жар огня, раскаленного до температуры, когда камни белеют и трескаются, а песок — спекается в стекло.

Пугало в этих глазах даже не то, что каждый был размером с кабину камаза, а ярость и жажда крови. 

«Убить все живое, забрать силу и выпить ее!» — эта мысль крутилась в голове чудовищного существа и передалась всем, кто коснулся его в момент слабости. 

— Он мог, — Феликс решился уточнить свою догадку у Йелдыз, — сойти с ума?

Она пожала узенькими плечиками. Движение это не нужно было в кругу бессмертных, но среди людей быстро вспомнилось и пришлось к месту.

— Кто угодно и когда угодно может сойти с ума, — задумчиво ответила Йелдыз куда-то в сторону, будто Феликс спрашивал не у нее из-за спины, а со стороны леса.

«Действительно. Неизвестно, о чем может думать дракон. Может, у них сжигать и уничтожать — в порядке вещей. Рядовые мысли и размышления. Или он фильм какой-то вспоминал. Драконий ужастик... — подумал Феликс, — или просто воспоминания о былом».

Если бы не одно жирнющее "но". В перехваченном видении люди в огне были одеты в современные куртки, джинсы и кроссовки. Именно обувь показалась ему особенно знакомой: всемирно известные логотипы компаний. Человеческих компаний, существующих здесь и сейчас, в этом, а не драконьем, мире! Они-то и бросились в глаза стажеру и через мгновение стали ничем, поглощенные пламенем.

И город, который плавился и крошился в клубах дыма, в центре имел узнаваемую крепость красного кирпича с башнями, украшенными рубиновыми звездами на зеленых остроконечных крышах.

Очень хотелось позвонить на горячую линию психологической помощи для людей, пострадавших от общения с драконами. К сожалению, специалистов по драконьей психологии, как и вообще по любым вопросам, связанным с драконами, в это мире не существовало. Ибо сложно быть специалистом без возможности хоть каким-то образов изучить, собственно, объект изучения.