– А если я откажусь? – тихо спросил Зорин, уже зная ответ.

– Вот тогда ты мне будешь уже не нужен. И свободы своей не заслужишь. Этого я простить тебе не смогу, Арго. Я не девка, чтобы мне отказывать.

– Я понял, – со вздохом угрюмо кивнул Макс. – Как долго мне придется тебя заменять?

– Время покажет. Моя команда по связи с общественностью работает над легендой, которая докажет мою невиновность. Твой друг Марк тоже входит в эту команду, так что можешь узнавать у него об успехах. Но, сам понимаешь, работа это кропотливая, поэтому обещать тебе вольную в ближайшее время я не могу… Ну-ка, Арго, посмотри на меня. Что за насупленные брови? Ты не веришь моему обещанию? Я когда-нибудь обманывал тебя?

Справедливое замечание: Скрипач еще ни разу не обманул. И хотя пословица учит, что все случается впервые, Макс сейчас тяготило не только это.

– Как быть с Барсом, Скрипач? Он ненавидит меня, а я – его…

– Его ты не увидишь. Это я тоже обещаю тебе. Сам искать ни его, ни меня не смей – накажу, – невозмутимо оборвал собеседника криминальный авторитет: – Твое послушание – это последний шанс убедить меня в своей честности передо мной. Бежать от меня не вздумай: я найду тебя быстрее, чем ты сможешь облегченно вздохнуть. Ты знаешь, мои связи это вполне позволяют.

Зорин угрюмо кивнул: он понимал, что это не пустая бравада. Стоило Скрипачу объявить кого-то опальным, весь город бросался на поиск провинившегося беглеца. И еще ни одна охота Скрипача не заканчивалась провалом: все виновники получали по заслугам. На них прославленное великодушие Скрипача никогда не распространялось: карал он сурово и без особого разбора. Тем неубедительнее сейчас выглядело его помилование в отношении Макса.

Криминальный авторитет сделал вид, что не замечает, как недоверчиво смотрит на него приструненный «питомец». Дождавшись от него покорного кивка, Скрипач позволил себе ободряющую улыбку и направился к своей машине, уже на ходу бросив:

– Завтра приступишь к своим обязанностям. Я позвоню утром, дам указания. Всё.

Его фигура и силуэты трех охранников растаяли в тумане зловещими призраками, а в ушах Арго все еще обреченным эхом отдавался его приговор: «Всё…». Его сердце заходилось рваным ритмом все то время, пока авто Скрипача растворялось в сером мареве. Взъерошенные переживаниями друзья уже мчались к своему «атаману», но он даже не взглянул в их сторону. С каменным лицом он думал о том, что каждый его день будет бесконечной игрой в «русскую рулетку». Ничего не получилось, ничего. Костя навсегда отвратил Арго от криминальной романтики и искушений, но ему придется продолжать прогулки по лезвию бандитского ножа.

– Что он сказал, Макс? – спросил Кельт, в то время как Соболь и Марк шумно пытались отдышаться.

Марк с затаенным страхом смотрел в остановившиеся глаза «атамана».

– Скрипач сказал, что верит мне и даже готов отпустить на все четыре стороны. В далеком будущем, – медленно проговорил Арго, все так же глядя в пространство неподвижным взором.

Соболь с сомнением поморщился:

– Ты ему веришь?

– Разумеется, нет. Он поверил Барсу и считает меня «крысой». Поэтому в скором времени непременно «пришьет».

Парни молчали, но «атаман» явственно слышал незаданный вслух вопрос: «И что же делать?».

Макс поежился. Лоб как будто еще холодила сталь уткнувшегося в него дула, парализуя волю, нагоняя страх и покорность. Но звонкий детский голос где-то далеко, на невидимых отсюда улицах, крикнул, смеясь:

– Костя! Ну зачем? Стой!

Все четверо вздрогнули, недоуменно переглянувшись: откуда в этом мрачном месте дети? И только Макс расшифровал этот знак. Ведь только вчера он спрашивал у своего друга то же самое: «Костик, зачем ты это сделал?» Уж точно не для того, чтобы его обожаемый Макс продолжал влачить существование подневольной шестерки криминального авторитета. Если Арго не предпримет ничего,  жертва Клифа окажется напрасной.