Я зло фыркнула в ответ:

– Молодцы, «направляющие»! Да, им за такую протекцию ноги мало переломать!

Тут Алешка весьма ощутимо вздрогнул и горячо заговорил, глядя мне прямо в глаза:

– Зря ты так, Рысь! Это для нас не самым плохим вариантом оказалось! Мы ведь, все равно бы туда попали. Хоть ты про вуз и говорила, но туда-то, с нашими знаниями, то ли возьмут, то ли нет, а в училище с нашей подготовкой – с руками отрывали. И попадали мы оттуда не просто в пехоту, а, как бы в элитные войска. И опять же, под крылышко ветеранов уже. А это значительно повышает шансы на выживание. И Че, в целом, хорошим ведущим оказался. Правильным, как ты. Он-то, в нашем с ним последнем походе, на себя все худшее и принял. Посчитал, что раз командир, то он за всех в ответе, если что не так. Его чутье никогда не подводило. И в тот раз, как чувствовал, что незачем нам на то место встречи возвращаться. Но приказ есть приказ. Так Че, все же, нам велел в укрытии посидеть, а сам вперед пошел. Его-то первым взрывом и накрыло.

Я аж подскочила на софе и, вцепившись Хорьку в плечо, закричала:

– Что с ним? Он жив?

Алешка вновь обнял меня за плечи и попытался успокоить:

– Да, жив он, Инь! Его ж, так просто, не убить. Хотя, сам он, на данный момент, за благо это не считает. Ему тогда позвоночник сильно повредило, в госпитале полгода провалялся, теперь едва ходит. Хорошо хоть, я в тот же госпиталь попал, сумел его там поддержать. Нас с ним комиссовали сразу после госпиталя, а через несколько месяцев наши войска из Афганистана, и вовсе, вывели. Дин с ребятами в числе последних уходили. И тоже после этого из армии ушли. А здесь мы с Че мастерскую по починке мотоциклов сорганизовали. Он, ведь, в этих железных конях каждый винтик знает. Ну, и машины починяли, заодно. Но как-то все чаще задумываться начинали, что не там и не с теми мы воевали. Уж, очень здесь, за время нашего отсутствия, все изменилось. Вся страна словно с ума сошла, ничего святого, кроме денег, не осталось. А молодежь пошла – сплошные отморозки, без чести и совести, куда там мы в свое время. Бьют себя в грудь: «Мы, мол, спортсмены!» А сами обирают мелких предпринимателей. Такие вот, уроды, на нашу мастерскую и «наехали». Платите или мы ее сожжем. Да, я бы ее сам вперед сжег, чем им платить, но у Че тогда совсем никакой зацепки в жизни не останется. А тут еще такая незадача: Дин с ребятами из города уехал. Решили все вместе по стране поездить, мотоциклы обкатать, которые восстановили, наконец. Мы с Че вдвоем остались. Я через «байкеров» весть своим попытался послать, да, когда еще дойдет. Сегодня вечером эти бритоголовые опять приезжали, пригрозили, мол, если не договоримся, то завтра они мастерскую и сожгут. Вот, я сюда и кинулся: вдруг осталось, чем их встретить. Если и не отстоим мастерскую, хоть не так обидно будет. А здесь ты, как раз, оказалась.

Он шумно выдохнул и замолчал. Выговорился. Я же стряхнула его руки с плеч и принялась натягивать не успевшую высохнуть куртку:

– Тогда, какого черта, мы тут сидим? Собирай «железки» и поехали к Че. До завтрашнего вечера еще уйма времени, успеем что-нибудь придумать. А нас теперь трое, так это – целая армия, притом ветеранов. Выстоим, куда там каким-то малькам с нами тягаться! А там, глядишь, и Дин с ребятами подтянется.

Хорек тоже вскочил, но отрицательно замотал головой:

– Я не хочу тебя в это втягивать, Инь! Это – не твоя война!

Я только возмущенно фыркнула в ответ:

– А кто тебя спрашивает? Мой статус «ведущей стаи» никто не отменял, и не тебе приказы мне отдавать! Мне в этой жизни тоже терять особо нечего, а еще одни руки и умная голова вам пригодятся.