Оживала картина ужаса, et tam multae scelerum facies21, так что безнадёжный трепет охватывал не ведающих Божия предстательства. Сатана, стоя впереди и представляя собою nervus belli22, имел лишь единственную цель, непрестанно воплощавшуюся в стремлении людей отправить самих себя ad patres23.

Демоны, видя чёрные фигуры безмолвных монахов, вооруженных духовными мечами, представляющимися сему миру как чётки, старались смутить воинов, сохраняющих Божьим словом пастбища православных овец, такими избитыми методами, как выкрикиванием хулы и оглашением своей силы, вложенной изначально, но, безусловно, утаивая неполноценность возможностей. Ибо ангелы, отвратившие зло, удерживали и сковывали демоническую волю. И странно усердие Тьмы, облёкшейся в стараниях подчинения живого и властвовавшей над Разумным, оттого что сама сдерживаема величием веры Истиной, оную в ненависти алчет извести, разрознив мракобесным расколом, приведя к расторжению сплочённого церковного единства, существовавшего несмотря ни на что в добрых сердцах.

В сердцах, наполненных верой и красноречивым пением, славословящим Господа, не могло оказаться пустоты: в оной тогда бы поселилось беспочвенное зло, рассыпающее горстки пепла в закромах души. И демоны-десятники, ведая величие и мужество монахов, старались сломить их единственным имеющимся в арсенале орудием, обладающим мощным психическим накалом, равно и действенно срабатывающим на колеблющихся и малодушно считающих силы свои не свыше ниспосылаемыми Всемогущим, но как бы исходящим от врождённой предрасположенности естества. И Тьма использовала самолюбивых как рабов, пресмыкающихся в реалиях скудоумного мышления, вообразивших целостность личности без предначального Вершителя мироздания. Посему полки Тьмы и грохотали, и чёрной пеленой застилали горизонт, пополняясь новою и новою силой. Хаос ликовал в необъемлемой бесконечности своей пред ста сорока четырьмя воинами вышних светочей Истины, шествовавшими скромно, беззвучно слагая великие хваления Отцу. Легионы Тьмы не возмущали ни Дух, пребывавший в правых, ни мысль, устремлённую благому движенью всепознанья Вечного. Пролетали, позабыв прошлую беспечность, настороженные облака, разглядывая свысока точку, неуклонно надвигавшуюся на бесформенный сгусток, словно неотмываемо запятнавший чистую равнину. Простираясь над землёю, пушистые овцы поднебесья не ведали, что столкнутся с опасной случайностью, преждевременно приведшей к стенаниям по поводу опасения за жизнь сущего. Так и зеленолиственные стражи обескураженно внимали нашёптываниям спутника дальних дорог – ветра, чувствуя угрозу предпоследней битвы, изгнанных с земли монахов, яро противостоящих взбесившемуся Злу.

Верховный демон, возвышаясь первым в ряду, привстав на огромный валун песчаного камня, возгласил во всю силу лёгких, сотрясая твердыню земную:

– Я сильнейший! – от этого раската рёва многие демоны и нечестивые существа, спохватившись, заткнули уши, еле удержавшись на лапах и ногах. – И что худого нам сделаете? Как персты сложить поспеете, если длани рук ваших изгрызём? Мы начало конца жизни вашей! И, водворившись повсеместно, испробуем кровь человеческую! Взирайте и обращайтесь к нам, покуда не истекло время ваше. Денница, глава сущностей тьмы, освобождённым станется и, водворившись на престоле, посмеётся роду человеческому и весь мир погубит яростью своей! Отвратитесь и узрите силу нераболепную! Служите себе, и пусть каждый свершит иное зло, превзошедши другого! Прекословьте иным! И хулите Предавшего тлению вас! И законы не блюсти научайтесь, служа нам! И пощада ждёт вас! И обратитесь в нас. А высших из вас разите мечами возмездия, проникновенно, мстительно!