Клим хотел пошутить, сказав: «muti citius loquentur», то есть «скорее немые заговорят», но передумал, не желая необдуманным словом обидеть духовного чада, посему произнёс следующее:
– Прошу, только этого прошу: не видь безысходной жизнь, и научайся познавать милость Господа. Оставшись на земле, мы бы не избежали гнёта армии Антихриста, ибо были облачены земным и не следовали полностью откровенной Истине, и на стезях Ея стопы наши одновременно не водворялись, вступая на пространные дороги. Посему нам уготовлялось изведение плоти и ответ за понесённый сан, ибо ряса не отверзает врат Господних. Постигая возмущение души страстями, разве можешь продолжать следовать злым наветам, исходящим от демонов? Отстраняй их именем Господним и Крестом Его от себя! Вдумайся в само слово конца и последующее преставление пред Ареопагом Божиим! Радуйся, что милостью и провиденьем Логоса отпущено время на покаяние людей! И уповая на милость Его, молись, дабы спасти чрез постижение от серных болот человечество. И проси пробыть нам здесь долгосрочно, ибо, как явится со славою с Небес, нам суждено оставить сие место и получить заслуженное. Только дела наши ничтожно малы.
– Не! Думаю, я заслужил увидеть одним глазком рай! – сказал один из братии, остановившейся неподалеку, дабы послушать благочестивые слова.
– Силуан, запомни, – проникновенно смотря, с расстановкой проговорил Клим: – De se ipso modifice, посему ausculta et perpende12.
– Да, Клим, я взвесил, что нынче демоны не в духе и жаждут расправы над нами, поэтому молча собираюсь изрубить добрый десяток рогатых.
– Но не забывай, Силуан: ничто не исходит из нас, если Всесильного глагол не разрешил пути нашего и не даровал силы Духа, ибо без Его Десницы мы войдем в полчища врага, как к зверям на растерзание, потерпев смертоносное поражение и низринемся, возжегшись кремнем гордыни. Так и Мечи дарованы нам: каждый – зерцало души. Вследствие этого блюсти незлобие научайтесь и, соболезнуя врагу, испрашивайте ему прозрение, дабы не погиб невозвратно.
– Клим, ты говоришь, не как един из нас; но научаешь, словно власть имущий более нас. – проговорил, смущаясь, Тихон. – Твои слова превосходят наши познания, посему для нас они словно песок без извести, уму не постижимо мудрование твоё. Прошу выражений претворение из длины в краткость, дабы мы уясняли…
И Тихон, краснея в смущении, поднял взгляд к целомудренному взору стоящего напротив него Клима, который сразу ответил, воздохнув тяжело, но добродушно:
– Brevis esse laboro, obscurus fio13, – и после латыни ласково посмотрел на всех, словно отец на чад. – Братия, знайте, любовь братскую я к вам имею, оттого не желаю расслабления душ ваших, дабы вас не покинул Дух, и враг не сломил вас; arcum intensio frangit, animum remissio14. А напряжение рождает сражение; сражение есть война. Война, словно механизм, поршнями своими переломит неготовые противостоянию кости, и не узнаете их в конце, ибо обезображены будут. Так да укрепите остовы свои грозным оружием, и мечи Слова обретите, воссияв духом кротким и смиренным; тогда гордыня врага не уничижит вас, и Дух не отступит от вас; и возвратитесь с сечи невредимы. И Deo juvante и Deo volente15, предварите в познание врага; ибо знание есть Свет, а Он есть силу Имущий; и свет ваш да светит пред всем сущим в мирозданиях, сотворённых Богом, и остановит крах, и вступим, братия, очистившимися от скверн в обитель блаженства и радости. Не будем же невеждами и возьмём Крест спасения, и не побережём души своей за Него; и познаем, что honesta mors turpi vita potior!