– Eloquentia canina24 свойственно тебе, дьявол! – гневно прервал Клим и сурово парировал противоречивым словесам демона: – Deus deposuit potentes de sede et exaltavit humiles!25 Ведая сокрушительную силу Слова Божьего, смеешь забвению предаваться пустых иллюзий, вовлекая неверных в бездну бессилия твоего, проистёкшего последствием падения! Прекрати внушать страх! Qui terret, plus ipse timet!26 И не увещевай, будто змея способна превратиться в верёвку! И что привёл неприкрытых дев с собой? Сколько обличий ни сменишь, нрав твой пребудет неизменным! Apage, satanas!27 Укройся во тьме, не вздымаясь никогда в ополчение на души людские! Падёшь ведь сражённым снова служащими Богу, ибо Сильнейшего избрали мы.

– Величия сколько потаено в тебе, монах! Отринь Управителя, и мы в сплочении низвергнем славою своей главы всех ниц пред нами!

– Я только прах и тень без Бога моего! А ты ничтожный есть: смерть и погибель! И сражён, падёшь ты, ибо поразил себя безумием, безумным грехотворством! И битва наша длится от прошлого и будущего, и да пребудет поныне в безвременье сущем! Да услышь славословие Господу Вездесущему! И убойся, и трепещи, дьявол, ибо связан будешь цепями смиренных!

– Уничтожить! – прокричал демон сильнее и яростнее прежнего.

И черёд битвы настал. Страх обуял сотрясшиеся земли от неисчислимых ног и оглушительных гласов. Копья! Стрелы! Мечи! Орудия! О, бесчисленно и невообразимо количество врага, двинувшегося на монахов.

Грохочет снаряжение, сталкиваются несметные полки меж собой. И искажённые гневом лица жаждут крови, предвкушают смерть и безумно визжат. Ноги в тяжёлых саларетах топчут земли, обращая траву в комья грязи.

Всюду дух войны!

Запах пота и затхлости, и нехватка воздуха средь многочисленных рядов. Беспорядочность и анархия мир поглотили, подчинив законам своим.

А в беспросветном водовороте – спокойные и вдумчивые монахи, словно благой контраст, как живительная влага, обращённая на иссохшие земли. Клобуки безмятежно вздымаемы на их светлых главах, глаза ясны, и взоры устремлены неведомо куда, будто сквозь недоступные низменным умам реалии. Деревянные чётки потихоньку перебираются в руках; пальцы заботливо перекатывают каждую бусинку духовного меча. Многие монахи опустили веки, и все сосредоточенно читают молитвы. Но вот прочтена последняя строчка, и они, приподняв головы и устремив лица навстречу надвигающейся буре, резким движением чуть протянув руки с чётками вперёд, совершают искромётно два вращательных движенья запястьями; и снова, словно резким толчком подав ладони вперед, дают чёткам обернуться округ запястий. И, сложив персты десниц в крестном знамении, означающем первоначальные буквы имени Христова, сотворяют крест пред собой. Затем, резко взявшись за невидимые дуги, вспыхнувшие серебряно-синим сияньем, сжали появившиеся рукояти огромных стальных мечей, начав немедля разить врага насмерть.

Мир крушению подвластен будет с последним молитвенным гласом, посему нескончаем век, ибо отрёкшиеся от лжи и тления жизни скоротечной обрели нескончаемый родник Истины, непрестанно насыщающей дарованный дух живительной силой и Правдой. Оная освобождает от тёмных оков и предвозвещает возрождение личности, изначально предопределенной апогею Божьего творения – человеку.

И только раменам сильнейших посильно, водрузив, претерпеть сие бремя извечной брани; тако первостепенны монахи, светоносные столпы лучезарной веры Христовой. Нескончаемо мужество, сопутствующее жизни сих воинов.

Молниеносное перестроение, детально и чётко совершённое монахами, ознаменовало небывалую решительность пред неумолимо надвигающимся врагом.