В Храме Гроба Господня, вместо ощущения святости места, Михаил думал совсем о другом – чтобы не опозориться здесь, в одном из самых священных мест христианства.

– Господи, – шептал он, стоя перед Камнем Помазания и крепко сжимая ягодицы, – если Ты есть, сделай так, чтобы я дотерпел хотя бы до выхода из Храма. Обещаю, я больше никогда не буду пить ничего со льдом в странах третьего мира.

Видимо, молитва была услышана, потому что Михаила немного отпустило. После Храма группа посетила Стену Плача, где правоверные евреи подходили к его друзьям с предложением помолиться Богу за них, запрашивая за это круглые суммы.

– Молодой человек, хотите, я помолюсь за вас? – обратился бородатый еврей в чёрной шляпе к Серёге. – Всего сто долларов, и ваши грехи будут прощены.

– А оптом дешевле? – деловито поинтересовался Серёга. – У меня их много накопилось.

К Михаилу же с подобным предложением никто не подошёл, что его немного задело.

– Почему ко мне никто не подходит? – спросил он у Кати. – У меня что, лицо недостаточно грешное?

– Скорее недостаточно платёжеспособное в данный момент, – хихикнула она, глядя на его бледное лицо. – Ты сейчас больше на призрак похож, чем на успешного финансиста.

– А ведь во мне течёт еврейская кровь, между прочим, – обиженно пробормотал Михаил. – По отцу я вообще-то Цукерман.

– Может, они это чувствуют и не хотят тратить время на своего, – предположил Серёга. – Бизнес есть бизнес.

После Стены Плача их всё-таки смог подобрать туристический автобус, и экскурсовод-еврей с лицом профессионального торговца предложил "редкую возможность" посетить магазин сувениров, который держали мусульмане.

– Только здесь, друзья мои, – вдохновенно вещал он, – вы можете приобрести настоящие святые для христиан вещи, а не те подделки, которые вам продадут в других местах!

– Интересно, – шепнул Михаил Серёге, – а мусульмане знают, что продают настоящие христианские святыни?

Несмотря на скептицизм, Михаил всё же купил несколько недорогих крестиков на сувениры для мамы и бабушки Раи.

– Это настоящее оливковое дерево из Гефсиманского сада, – уверял продавец.

– А чек можно? – деловито поинтересовался Михаил.

– Зачем чек? – удивился продавец. – Вы что, собираетесь возвращать святыню?

– Нет, для налогового вычета, – пошутил Михаил, но, увидев непонимающий взгляд, махнул рукой. – Ладно, беру и так.

Пока группа закупалась сувенирами, автобус ждал их в неположенном месте. К водителю-арабу подъехал полицейский на мотоцикле и стал о чём-то с ним громко ругаться, размахивая руками так, словно дирижировал невидимым оркестром.

Когда туристы вернулись, экскурсовод с трагическим лицом объяснил, что теперь водителю грозит крупный штраф.

– А у него семья, пятеро детей, больная мать и хромая коза, – драматично заламывая руки, сообщил гид. – Давайте скинемся по десять долларов, чтобы помочь бедняге!

Михаил, чьи внутренности наконец-то успокоились, вспомнил, что он немножко Цукерман, и решил применить еврейскую смекалку.

– А вы сами сколько положите? – невинно поинтересовался он у экскурсовода.

– Я? – растерялся тот. – Но я же… я организатор… я…

– Понятно, – кивнул Михаил и сел на своё место, демонстративно не доставая кошелёк.

Не дождавшись от экскурсовода ни шекеля, остальные туристы тоже как-то резко потеряли желание спонсировать "штраф".

Дальше была остановка на Мертвом море. Пока ехали, у Михаила снова схватило живот, и он сидел, вцепившись в сиденье и мысленно считая повороты до прибытия.

– Миш, ты какой-то зелёный, – заметила Катя. – Может, таблетку дать?

– Нет, спасибо, – процедил он сквозь зубы. – Я просто медитирую. Настраиваюсь на энергетику Святой земли.