– О диверсификации рисков, – улыбнулся он, возвращаясь в реальность. – И о том, что некоторые вещи не купишь ни за какие деньги.

– Например? – игриво поинтересовалась она.

– Например, время, – серьёзно ответил Михаил. – Его нельзя положить на депозит или инвестировать с отсрочкой. Оно утекает безвозвратно.

И он сделал мысленную пометку: летом обязательно выкроить неделю и слетать в Забайкалье, к бабушке Рае. Пока ещё есть время.

***

Туристов в Египте предупреждают, чтобы пили только бутилированную воду, поскольку местная вода может стать сюрпризом для европейского желудка.

Михаил, конечно, слышал эти предостережения, но с высоты своего финансово-аналитического опыта решил, что это просто маркетинговый ход производителей "Аква Минерале".

– Миш, ты бы поаккуратнее с местной водой, – предупреждал его Серёга из отдела корпоративных финансов. – Мой кузен в прошлом году так влип, что половину отпуска провёл в обнимку с унитазом.

– Брось, – отмахнулся Михаил, бросая кубики льда в виски. – Я просчитал риски. В крепком алкоголе все бактерии дохнут.

– Это ты так думаешь, – хмыкнул Серёга. – А египетские микробы, может, специально эволюционировали, чтобы выживать в виски туристов.

У компании друзей Михаила была запланирована экскурсия в Иерусалим и на Мертвое море, но в Израиле начались волнения, и официальные экскурсии были отменены. Но разве это может быть препятствием для русского человека, да ещё с экономическим образованием?

– Ребят, я провёл анализ рынка неофициальных экскурсий, – заявил Михаил за завтраком, стуча вилкой по бокалу. – Предлагаю инвестировать наше время и деньги в альтернативный туристический продукт.

– Это ты что – "левака" нашёл, что ли? – перевела Катя из юридического.

– Я предпочитаю термин "представитель теневого туристического сектора", – подмигнул Михаил. – Выезжаем ночью, чтобы рано утром быть на границе. Кто со мной?

Договорились с неофициальными гидами, заплатив на треть больше обычной цены ("Это не переплата, а премия за риск", – объяснял Михаил). Выехали ночью, и Михаил, допивая в автобусе остатки виски со льдом, чувствовал себя настоящим авантюристом.

Иерусалим встретил постами вооруженной полиции и военных. Движение было ограничено. До Храма Гроба Господня пришлось идти пешком.

– Смотрите, какая аутентичность! – восхищался Михаил, фотографируя солдат с автоматами. – В официальных турах такого не увидишь!

Но где-то на полпути между христианскими и иудейскими святынями Михаил почувствовал первые тревожные сигналы из области живота. Сначала лёгкое бурление, потом настойчивое урчание, а затем и откровенные позывы, которые нельзя было игнорировать.

– Ребят, я на минутку, – бросил он, озираясь в поисках туалета и ныряя в первое попавшееся кафе.

Выйдя через пять минут с облегчением и надеждой, что инцидент исчерпан, Михаил бросился догонять группу. Но не тут-то было. Через квартал всё повторилось.

– Миш, ты чего отстаёшь? – спросила Катя, когда он в третий раз догнал группу, слегка бледный и потный.

– Я… э-э-э… изучаю местную архитектуру, – выдавил он улыбку. – И санитарно-технические особенности ближневосточных уборных. Знаешь, для общего развития.

К моменту, когда группа добралась до мусульманских кварталов, Михаил уже мог составить подробный путеводитель по туалетам Иерусалима с рейтингом комфортности и наличия туалетной бумаги.

– Кажется, я понял, почему здесь столько религиозных конфликтов, – шептал он Серёге, выходя из очередного туалета. – Это всё из-за местной воды. Попробуй помолись, когда у тебя такое в животе творится.

– А я тебе говорил про лёд в виски, – злорадно напомнил тот.