Но и остающаяся территория все-таки очень велика, чтобы удовлетворить искателей арийской колыбели. Так возникает теория о саксо-тюрингском происхождении культуры ШК и о пресловутых походах индогерманцев nach Osten, воспетых школой Г. Коссины. Несмотря на аргументированную критику, которой была подвергнута эта теория, А. Хейслер недавно вновь вернулся к обоснованию «десятого похода», донесшего среднегерманскую культуру до Урала; целью автора было доказать ее влияние на ямно-катакомбную и фатьяновскую культуры [Нäuslеr 1963]. Однако, как показывает А. Я. Брюсов, такая попытка заранее обречена на неудачу; А. Хейслер ничего не говорит о типичных для среднегерманской культуры ШK каменных сверленых фасетированных топорах и особого типа ША, которых нет на территории СССР [Брюсов 1965: 47–48]. Что же касается некоторого сходства сосудов культуры ША и сосудов волынской культуры МС, то следует учитывать, что различия в орнаменте, признаваемом археологами наиболее стойкой и характерной приметой определенной культуры, не позволяют говорить об их тождестве или принадлежности одной к другой в качестве локального варианта [Брюсов 1952: 224–226]. В настоящее время подавляющее большинство археологов пришли к заключению, что родину индоевропейцев следует искать не в средней, а в восточной Европе, в южно-русских степях и в долине Днепра. Отсюда они расселялись в северном и западном направлениях, в результате чего возникла фатьяновская культура и «индоевропейские» культуры Скандинавии; большинство последних растворилось в массе финно-угорского населения, но те, которые проникли через Швецию в северную и среднюю Европу, сохранились, хотя и в сильно измененном виде (см.: [Брюсов 1965: 54–55; Чайлд 1952: 229, 254]. С собственно фатьяновским периодом связывает А. Я. Брюсов появление ладьевидных БТ [Брюсов, Зимина 1966: 25].

Таким образом, следуя данной гипотезе, мы должны признать ямно-катакомбную и полтавкинскую культуры индоевропейскими. Близость среднеднепровской и ямной культур позволяет отнести первую также к индоевропейскому типу. Для среднеднепровской культуры характерны клиновидные топоры, и лишь в поздний период появляются ладьевидные; керамический орнамент шнуровой. Исследование этой культуры привело И. И. Артеменко к гипотезе о сложении среднеевропейских культур ШК (а также Прибалтики и Скандинавии) на основе среднеднепровской, волынской и фатьяновской [Артеменко 1963: 14]. С среднеднепровской культурой в свою очередь сближается абашевская культура (Татарская и Марийская АССР); Б. В. Горнунг соотносит ее с пратохарами, исконной родиной которых он считает среднеднепровские поселения [Горнунг 1963: 87–89]. Но здесь возникает противоречие с «критерием БТ»: в памятниках абашевской культуры не обнаружено этого замечательного орудия, как нет его и в древнеямной культуре, – следовательно, абашевцы не входят в этнический круг носителей БТ, каковыми являются подлинные индоевропейцы. По мнению О. Н. Евтюховой, полемизирующей с Б. В. Горнунгом, абашевская культура и среднеднепровская культура – обе ямного происхождения, но с различными судьбами: среднеднепровская оказалась индоевропеизированной, т. е. вошла в группу культур БТ, а абашевская сохранила древнеямные (доиндоевропейские?) черты [Евтюхова 1966: 30–31]. Сменившая же в Северном Причерноморье ямно-катакомбную культуру срубная культура уже прямо связывается с племенами скифов, вытеснивших киммерийцев, которые создали поздний тип катакомбной культуры20. Характерным признаком степных культур является посыпание могил красной краской и трупоположение, что свойственно и среднеднепровской культуре (в последней главным образом при курганных захоронениях, при грунтовых же часта кремация, редко встречающаяся в катакомбной культуре, где ее разновидностью можно, по-видимому, считать трупорасчленение). Все эти признаки следует, очевидно, также отнести к числу дистинктивных археологических примет индоевропейцев.