Оставшись в одиночестве, в вечереющем лесу, я впервые за сегодня ощутила зябкую дрожь тревоги.

А вдруг я совершаю роковую ошибку и чудовище меня все-таки сожрет? Может, не стоило быть такой самонадеянной? Возомнила себя особенной, голосу из сна доверилась, а сон на то и сон, что все в нем нереально, игра уставшего разума. Сколько девиц монстр погубил, а тебя, такую красивую и с борщом, возьмет да пожалеет?

Небо над белыми елками налилось густым закатным багрянцем. Я вошла в тень, которую замок отбрасывал на снег. Вблизи эта мрачная махина выглядела еще более запущенной, чем казалась издалека. Вверх по каменной стене вилась трещина, в которую я без труда засунула палец. Два окна на первом этаже были разбиты, а стекла других потемнели от разводов грязи. И ни в одном не горел свет.

Тут вообще кто-нибудь живет?

Я прошла дальше, завернула за угол здания — и едва не выронила из рук кастрюлю. Крик застрял в горле. На миг мне показалось, что у крыльца разлегся огромный белый дракон. Высотой он был как две Марии Львовны, если бы одна встала другой на плечи.

Сердце екнуло, затем безумным молотом заколотило по клетке ребер. Испуганная, я уже собралась кинуть борщ и бежать в сторону леса, но тут, приглядевшись, поняла, что дракон ненастоящий. Из снега! Дети катают зимой снежных баб, а тут кто-то слепил целого снежного дракона, да такого, что рогами на голове он достал до второго этажа.

Ну ничего себе!

Медленно, с опаской я приблизилась к гигантской фигуре ящера. Он был как живой, только полностью белый. Когти, крылья, дырочки ноздрей — неведомый скульптор с любовью позаботился о каждой детали. Даже узор чешуи вырезал. Из пасти дракона торчали острые, как кинжалы, зубы. Вдоль хребта тянулись треугольные пластины. На земле змеей свернулся массивный хвост с пикой на конце. Глаза дракона были закрыты, крылья сложены, мощные лапы загребали снег.

Поставив кастрюлю с борщом в сугроб, я с открытым ртом обошла скульптуру по кругу. Затем ткнула в когтистую лапу пальцем. Снег был плотным, твердым, как лед, и не проминался от прикосновений.

Вдруг за спиной послышался шорох и почудилось движение. Я резко обернулась.

Хвост!

Мне кажется или он лежал немного по-другому?

Липкий холодок страха пробежал по спине.

Я сглотнула и попыталась себя успокоить: «Глупости. Воображение у тебя разыгралось, Мария Львовна. Так хвост и лежал. Ты просто забыла».

Напряженная, я потянулась к кастрюле, а когда подняла ее с земли и снова взглянула на снежного дракона, сердце замерло. Теперь мне казалось, что и морда ящера, и его лапы изменили положение.

Не может быть.

Это просто снеговик. Огромный, трехметровый снеговик. Не выдумывай.

Сумерки стремительно перетекали в ночь. Надо было идти в дом — сдаваться на милость хозяину Блэквуда, но поворачиваться к скульптуре спиной было страшно. Казалось, дракон вот-вот оживет. Откроет глаза и расправит крылья. Зябко поежившись, я пошла к крыльцу, но то и дело косилась через плечо на снежную фигуру.

Замок выглядел заброшенным. Может, Его Сиятельство граф в этом году смог расколдоваться, собрал чемоданы и укатил к морю, бросив эту унылую груду камней медленно ветшать среди леса?

Прижимая кастрюлю к груди, я осторожно поднялась по оледеневшим ступенькам. К двери крепилась латунная накладка в виде головы льва. В зубах лев держал кольцо, которым надо было постучать по двери, чтобы хозяева услышали о приходе гостя. Прежде чем это сделать, я снова оглянулась на дракона. Тот не двигался.

Конечно, не двигался. Он же из снега. Ты что, Мария Львовна, борща объелась? Всякие страхи себе придумываешь.