Внезапно я почувствовала себя этой самой Алисой, которая все глубже забирается в кроличью нору.

Кто-то сделал мне горячую ванну и безмолвно предлагал ее принять. На табуретке в углу лежало белое полотенце. На каминной полке — кусок розового мыла и мочалка из льняной пряжи.

Глядя на клубящийся над водой пар, я остро почувствовала, как замерзла. Сапожки мои были полны растаявшего снега. Чулки промокли насквозь. Пальцы окоченели. Ужасно захотелось скинуть с себя влажные тряпки, избавиться от удавки корсета и воспользоваться гостеприимством невидимого хозяина.

Вот только раздеваться в незнакомом доме было страшно, неуютно, некомфортно. Взять и снять платье, остаться голой и уязвимой? А если кто-нибудь сюда зайдет? А если это ловушка? А если придется бежать, спасать свою жизнь?

Огонь в камине весело трещал. Не зная, что делать, я поднесла к нему пальцы, и вверх по рукам потекло блаженное тепло.

Горячая вода манила. С каким наслаждением я бы погрузилась в нее после морозной улицы!

Ладно, рискну. Была ни была!

Самостоятельно расшнуровать корсет — это, я вам скажу, задача практически непосильная. Пытаясь подцепить пальцами атласную ленту, я изворачивалась и так, и эдак. Наконец мне удалось освободиться из тисков тяжелого платья. Затем настал черед шерстяных чулок, шелковой сорочки и панталон.

И вот я осталась в костюме Евы.

С тревогой покосившись на закрытую дверь, я перекинула ноги через бортик ванны и попала в рай.

О, это приятное ощущение от смены температур, когда из холода окунаешься в тепло!

В горячей воде меня начало клонить в сон. Веки тяжелели и опускались. Я взяла в руки мочалку — и вдруг в окне напротив увидела огромный звериный глаз с вытянутым зрачком. Этот голубой глаз смотрел на меня через стекло. В ужасе я закричала и швырнула в него мочалкой.

Мочалка отскочила от стекла. Снаружи раздался оглушительный рык, но не свирепый и злой, а как будто существо за окном испугалось, что его поймали с поличным.

Глаз исчез. Мелькнули белые крылья. Сверкнула под звездами снежная чешуя.

Это был тот самый дракон! Дракон-снеговик! Он летал. Он ожил.

И только что подглядывал за мной в ванной!

Сердце бешено грохотало в груди. Сонливость как рукой сняло. Поднявшись из воды, я быстро обтерлась полотенцем и запрыгнула в свои тряпки.

С мокрыми волосами, в панталонах и сорочке, спешно натянутых на распаренное тело, я подошла к окну. Снаружи никого не было. На краю белой поляны плотной стеной стояли вековые ели под снегом.

Дракон улетел.

Неужели это было то самое прожорливое чудовище, запугавшее жителей Ниена?

Спору нет, дракон и правда вызывал трепет: челюсти мощные, зубы острые, размеры о-го-го! Но как его желудок из снега мог переварить девиц, принесенных в жертву?

А может, не тот это монстр, о котором говорил мистер Годар? Может, есть здесь другое чудовище? Еще более чудовищное, так сказать.

Или никто девиц не губил? Что же тогда с ними сделалось?

Платье я надела, но зашнуровывать не стала и с открытой спиной (ну как с открытой? В вырезе белела нижняя сорочка) спустилась на первый этаж. Открыв парадную дверь, я выглянула на улицу: снеговик рядом с крыльцом исчез. Внезапно над лесом на фоне большой желтой луны распустил крылья рогатый ящер. А вот и тот, кого я высматривала.

Шумно вздохнув, я вернулась в замок.

Спокойствие, только спокойствие. Тот, кто хочет напасть, нападает сразу.

Как бы ни дрожали мои колени, как бы ни тряслись руки, надо было устраиваться на ночлег.

Обойдя весь второй этаж, я выбрала самую чистую комнату и попыталась придать ей немного уюта. Собрала со всех спален дрова для камина. В одном из разбитых ящиков на кухне нашла огниво. Открыла специальную задвижку, чтобы воздух поступал в очаг. На дно топки уложила поленья покрупнее, на них — более мелкие, а сверху набросала соломы, которую добыла, распотрошив один из матрасов.