Получив известие о контактах Ничипоровича с Покровским, Борис Бывалый начал готовить людей к выходу в лес. Вскоре к нему присоединился и Ничипорович190. Первая попытка, однако, оказалась неудачной. Из Минска вышли 13 декабря двумя группами. Одна из групп заблудилась в ночном лесу и вернулась в Минск. Вторая, во главе с Бывалым, не дождалась в условленном месте связного от Покровского – посланный для этой цели лейтенант Денисевич попал в засаду и был в ней убит. Бывалый вернулся в город, а Ничипорович снова ушел в Вороничи для того, чтобы убедить Покровского прислать проводника прямо в Минск191.

В процессе переговоров с Покровским полковник Ничипорович говорил о якобы имеющемся у него значительном количестве самого разнообразного вооружения: ручных и станковых пулеметах, патронах к ним, упоминал даже о нескольких танках, стоящих в полной готовности в районе Красного Урочища, а также обещал вывести из Минска неограниченное количество бойцов и командиров Красной Армии, желающих драться с врагом.

Покровский с недоверием отнесся к его рассказам и, видя такое настроение, Ничипорович стал просить принять в отряд хотя бы его лично. 24 декабря 1941 года он прибыл в лагерь Покровского, из обещанного вооружения, конечно, ничего не было доставлено, да и сам Ничипорович, по утверждению Покровского, явился в отряд даже без личного оружия. Тем не менее, тот предложил ему должность начальника штаба (вместо погибшего Денисевича) и Ничипорович принял это назначение192.

В конце декабря Бывалый сумел переправить к Покровскому 18 человек из числа находившихся в Минске членов их с Ничипоровичем групп. Через подпольщицу Ядвигу Глушковскую, работавшую на радиозаводе переводчицей, в городской управе удалось выписать разрешение на выезд из города (якобы в лес за дровами) и путевку на автомашину (Глушковская почувствовала слежку и тоже ушла в отряд). Отъехав по шоссе Минск – Слуцк километров 30, машину бросили и ушли к Покровскому193.

Произошло это в самом конце месяца, а уже 1 января 1942 на общем партийном собрании, проведенного у ночного костра, было принято решение объединить дислоцировавшиеся рядом отряды Покровского и Сергеева, а также группы Ничипоровича – Бывалого в один отряд. По предложению Покровского Ничипорович был избран командиром отряда, Покровский – комиссаром, Сергеев – начальником штаба (другие источники говорят, что Сергееву досталась должность начальника 3-го отдела, ведущего работу НКВД, а начальником штаба был назначен кто-то из военных, пришедших с Ничипоровичем). Борис Бывалый занял должность секретаря партбюро194.

По словам Бывалого, «… название отряду дали не сразу, на первом собрании этот вопрос даже не стоял. А потом уже Ничипорович предложил руководству назвать его 208-м Красным партизанским отрядом. [Чуть позже] прибавилось имя вождя, имя Сталина. Почему 208? Потому, что он хотел как-то сохранить хотя бы название своей мотострелковой дивизии. Он командовал 208 мотострелковой дивизией. Так как разницы не было как его называть, 208 или 802, так и было принято, так и обнародовано в приказах»195.

Чуть позже из Минска в отряд прибыли еще два героя нашего повествования – майор Рябышев и младший лейтенант Кабушкин. История их появления в городе в общих чертах повторяет эпопею Ничипоровича и Бывалого.

3-й Кубано-казачий полк 6-й кавалерийской дивизии, начальником штаба которого служил майор Иван Захарович Рябышев, был разгромлен рано утром 28 июня все там же под Волковысском. С небольшой группой бойцов Рябышев пошел на восток, пытаясь догнать фронт. Сделать это удалось только в августе месяце уже под Смоленском, но две попытки перейти линию фронта оказались неудачными. В сентябре Рябышев, потеряв всех своих товарищей, ушел назад к Минску, где проживали родители его супруги. В город он прибыл уже в октябре месяце. От знакомых он узнал, что его жена, Рябышева Любовь Александровна, с трехлетним сыном пешком пришла в Минск из Ломжи, где стоял до начала войны полк Рябышева. Через Минских подпольщиков (через ВСПД) Рябышев получил поддельный паспорт на имя Гармазинского Сергея Георгиевича, в паспорте был указан непризывной возраст. Это дало ему возможность стать на учет на бирже труда и прописаться в бараках по Студенческой улице