– Вы… его друг? – едва слышно спрашиваю я и внимательно смотрю по сторонам.

Мужчина усмехается, все так же не поворачивая головы.

– Ага. Зови меня Медведь. Все так зовут.

Имя подходит. Огромный, суровый, но в его движениях есть что-то успокаивающее. Но это не убирает тревогу, которая растет внутри. Все равно кажется, что в любой момент что-то может произойти.

Непривычно без гаджета. Но свой я выкинула со страху. Сейчас бы он мне очень помог.

– Можно мне позвонить? – решаюсь я. – Мне нужно…

Медведь хмурится и качает головой.

– Не стоит. Если надо, Марат тебе сам позвонит.

Грудь неприятно сдавливает от его отказа. Почему нельзя? Почему они меня тут заточили? Меня ищут, и я знаю это. Надо бежать. Срочно. Паника поднимается, как волна, захлестывая. Сердце колотится в груди, а руки начинают дрожать.

– Мне правда нужно, – говорю с отчаянием, пытаясь уговорить Медведя. – Это важно.

Он поворачивается, и его холодный взгляд, кажется, вдавливает меня в пол. Сложив руки на груди, он выглядит, как человек, который не меняет своего решения.

– Марат сказал, чтобы ты тут сидела тихо. Вот и сиди. Телефон не дам. Завтрак будешь?

Говорить что-то еще бессмысленно. Я опускаю глаза, чувствуя, как внутри все клокочет. Гнев, страх, беспомощность – они перемешиваются, образуя болезненный комок в горле. Что я им всем сделала?

– Нет, – выдавливаю из вредности. Но в животе предательски урчит, выдавая с потрохами, что я жутко голодная.

Медведь ухмыляется и возвращается к плите. Через несколько минут он ставит передо мной тарелку с яичницей и хлебом. Я ем, но каждый кусок кажется тяжелым, как камень. Под его взглядом я чувствую себя как на допросе.

– Тебе бояться нечего, – говорит он внезапно. – Марат разберется.

Очень, конечно, радостно. Но что-то верится с трудом.

– Он всегда так делает? – я поднимаю взгляд, стараясь не выдать, как сильно дрожат мои пальцы. – Ввязывается в чужие проблемы?

Медведь тихо усмехается, откидываясь на спинку стула.

– У него своя логика. Если он решил тебе помочь, значит, так надо. Остальное – не твое дело.

– А он всегда такой? – не выдерживаю я. – Молчит, решает за всех?

– Если бы ты знала его получше, вопросов таких не задавала, – бурчит он, нахмурившись. – Все у него по-своему.

Я выдыхаю, чувствуя, как нервы начинают сдавать. Почему они все такие закрытые? Мне нужно больше информации. Я должна понять, что происходит, но внутри все будто зажато в тиски. И вдруг я слышу это. Шаги. Где-то за окном кто-то идет. Медленно. Тяжело. Собаки заливаются лаем.

– Здесь есть кто-то еще? – мой голос срывается. Руки начинают дрожать, а взгляд метается по комнате.

Медведь резко встает, и его лицо становится серьезным.

– Сейчас разберемся.

Стук в дверь раздается так внезапно, что я вскрикиваю и зажимаю рот кулаком. В груди все замирает, а ладони мгновенно становятся мокрыми. Кто это? Они нашли меня? Как?

Медведь смотрит на меня с холодной уверенностью.

– Подпол, под ковром. Спрячься. Быстро.

Я не двигаюсь, пока он не указывает взглядом на угол. Сердце бьется так громко, что я уверена его слышат все в доме. Спотыкаясь, подхожу к углу комнаты. Нахожу под ковром люк, поднимаю его дрожащими руками. Спускаюсь вниз, чувствуя, как темнота обволакивает меня, как черная дыра. Сверху слышны шаги Медведя и голоса, но слова расслышать не получается. Сердцебиение перебивает все.

Ночь проходит в безумной гонке. Начальство требует результат, и мы с Демидом метаемся по городу в поисках зацепок. Десяток разных запросов во все структуры, опрос свидетелей, потенциально возможных подозреваемых.