Направляюсь к допросным. Через стекло наблюдаю, как коллеги допрашивают персонал офиса Громова. Один из охранников что-то рассказывает, жестикулируя руками. Я прислушиваюсь.

– Черный седан, – повторяет охранник. – Уехал сразу после выстрела. Я сам не видел, но коллега говорит – резко вырулили с парковки.

– Кто за рулем?

– Не знаю. Лица не видно было.

– Камеры? – уточняет следователь.

– У нас камеры только на выезде из здания.

Отхожу от стекла, раздражение сжимая стаканчик с кофе. Все на месте, но ни одного нормального ответа. Черный седан – совсем не ниточка. Нужно что-то еще. Что-то, что мы упускаем. Надо просмотреть еще раз видео с камер на проспекте.

Делаю пометку в блокноте, возвращаюсь в кабинет. Чтобы отвлечься, начинаю просмотр видеозаписей с камер на здании. Машины мелькают одна за другой, а нужный седан никак не попадается. Звоню в отдел техподдержки:

– Срочно фильтруйте по времени выезда с парковки. Мне нужно плюс-минус полчаса.

Сотрудник что-то бубнит в трубку, но я уже теряю терпение.

– Быстрее, мать вашу, пока водитель не успел сменить номера!

Понимаю, что несу бред, но так хоть кто-то работать начинает. И спустя пару минут у меня уже нужная выборка.

Телефон вибрирует в кармане. Достаю и читаю сообщение от Медведя: “У нас гости.”

– Блядь, – вырывается у меня. Вскакиваю с места, хватаю пальто и пишу в ответ: “Держи оборону, я еду.”

Выхожу резко, чуть не сбивая кого-то в коридоре. Сердце странно стучит в груди, словно переживает. Да ладно! Отмахиваюсь и ускоряю шаг. Кто эти гости? Как они нашли дом? А если это из-за нее? Хрен бы с ними, но Дарья – там. Остальное может подождать. Главное – успеть.

На ходу поднимаю ворот пальто, ускоряю шаг к машине. Холодный утренний воздух бьет в лицо, но я его почти не чувствую. В голове только одно: “Держись, Медведь. Я уже в пути.”

Темнота вокруг кажется живой, будто вот-вот проглотит меня целиком. Я сижу в подполе, свернувшись в комок, и чувствую, как ледяной воздух пробирается под одежду, задевая каждую клеточку. Сердце колотится так громко, что все остальные звуки приглушаются. Ладонь прижимаю к губам, чтобы не выдать себя дрожащим дыханием. Время расползается, как густой туман. Минуты или часы? Кто знает? Страх пожирает меня изнутри, и каждая мысль становится болезненной занозой.

Сверху слышны шаги. Тяжелые, гулкие, словно кто-то ходит по моим ребрам. Мужские голоса. Глухие, но различимые.

– У нас девочка потерялась. Блондинка… К тебе не забредала?

– У вас потерялась, вы и ищите, – отвечает Медведь, его голос звучит ровно, но я слышу стальную нотку. – Никого я не видел.

– Не паясничай, – огрызается другой. – Если в доме кто-то есть, ты сильно пожалеешь.

– Серьезно? А не много ли ты на себя берешь? – голос Медведя становится ниже, жестче, опаснее. – Уходите. Вам тут делать нечего. Это моя территория.

– Пока еще твоя, но все может измениться, – Мужчина явно пытается надавить. – Если ты соврал, мы найдем твою семью…

Медведь смеется, но совсем не весело, а скорее зло.

– Ищите, – бросает он. – А пока дверь вон там.

Мой страх закипает, обжигает горло. Я слышу, как их разговор превращается в шум. Шаги становятся громче, словно кто-то делает попытку приблизиться, но Медведь, видимо, преграждает путь. Мое дыхание становится еще тише. Я молюсь – вслух или про себя, уже не знаю. Только бы никто не догадался открыть люк.

– Тратите мое время, – резко говорит Медведь. – Идите, пока целы.

Шаги удаляются. Стук двери. Звук, будто кто-то на улице громко хлопнул дверцей машины. Тишина давит, словно бетонная плита. Я замираю, не дышу, пока не слышу, как над головой сдвигается люк.