– Я уверена, что это не случайность. Оно сдетонировало в двух местах, иного объяснения я не вижу.

– Мда… труба не могла бы нанести таких повреждений, – отстраненно проговорила Илинея, сосредоточенно глядя под ноги.

– Вот и я о том же! – на секунду она задумалась. – Да и не могло ее так из-за мусора разорвать! Еще этот пожар… Не знаю, зачем и кто это сделал, все, что могло к ним подвести, очень удачно сгорело!

– Почему эксперты несут всю эту ахинею? – Илинея не отрывала взгляда от земли.

– О чем ты?

– Ты, конечно, что-то в этом да понимаешь, но ты не специализируешься на… – она покрутила кистью, словно подгоняя к себе слова, – на взрывах и всем вот этом, на всех этих следах. Но даже ты, просто осмотрев останки, поняла, что случившееся далеко от несчастного случая. А эксперты словно дурачков изображают!

– Никто из посторонних не видел, что там внутри, предъявить им нечего, – Рида пожала плечами. – Может, ищут еще какие-то следы…

– Или пытаются их скрыть. Вспомни, в том году музей чуть не сгорел, сразу по радио разнесли. И про поджог, который «не точно, но скорее всего», и про подозреваемых. А здесь – тишина! – она остановилась у одной из оградок, почти ушедших под землю. – Очевидный подрыв, и тишина… Даже не так! Они не просто молчат, они нам лапшу на уши навешали, но «следствие» не прекратилось. Станцию постоянно караулят. Не расчищают, не говорят о ремонте или отстройке. Просто караулят!

– Иля, – Рида посмотрела на внезапно заведшуюся подругу, – два дня прошло только. Это странно все, конечно, но для паники рановато.

Илинея отвела взгляд.

– Да. Да, ты права.

– Ты сама не своя сегодня, – она положила руку на плечо блондинки. – Что-то еще случилось? В академии? Родители?

Колдунья притихла. В горле, будто ком застрял.

– Чарльз… – просипела она.

– И что он опять тебе наговорил? – Рида отставила ногу назад и скрестила руки на груди.

– Он умер, Рида, – колдунья влажными глазами посмотрела на нее.

Рида чуть удивленно вскинула брови, но никакого сочувствия на ее лице не читалось. Искренне сопереживать бедам незнакомцев она не могла, а уж бедам незнакомых магов – тем более. Так устроена жизнь: вокруг постоянно кто-то страдал, кто-то умирал, на всех сострадания не напастись! А Чарльз для Риды и вовсе никогда не был конкретным магом, лишь абстрактным образом, который доставлял подруги неприятности.

– Соболезную. Наверное, – пожала плечами Рида. – Но к чему такая истерика? Он никогда тебе не нравился. К тому же, он был довольно стар, это нормально…

– Он был на том же рейсе, Рида! – чуть не закричала колдунья. – Говорят, оказался в самом эпицентре. Его только по именному значку опознали, – тихо добавила она. – Он был не самой приятной личностью, но это слишком жестокая казнь за длинный язык.

Повисла гробовая тишина. Рида посмотрела на лицо подруги. Поджатые губы, глаза, опущенные к земле. Прохлада осени резко стала еще холоднее.

– Кхм… неловко вышло…

– Мне кажется, мы лезем туда, куда нам лезть не стоит, – Илинея покачала головой и посмотрела куда-то вдаль. Рида молча кивнула несколько раз, как болванчик. – Ладно, хватит с меня тайн на сегодня, идем домой, мне еще Ручейка в конюшню надо как-то провести.

Рида еще раз кивнула, явно думая о чем-то своем. Через мгновение до нее дошел смысл сказанного, и по лицу расплылась широкая улыбка.

– Подожди, – насмешливо начала она, – ты, что, украла коня?

– Вовсе нет, это же мой конь!

– Но конюшня-то академическая!

– А что еще мне было делать? Конюх первашей наказанных оставил и ушел! Я же предупредила их, что коня к утру верну! Перестань так улыбаться!