– Старайся ступать легче, будто крадёшься. – Я приподняла ногу, покачала рубчатой подошвой и мягко перекатилась с пятки на носок.

В выхолощенном воздухе, лишённом обычных уличных запахов, отчётливо ощущалась странная смесь из маслянистого аромата роз и едкой вони антибактериального средства, с каким уборщики-автоматы протирали стены и полы. Информационная стойка для приезжих пустовала, на полках пылились бесплатные брошюры «Добро пожаловать на Колхиду!». Торговые павильоны с кофе, выпечкой и всякой мелочью вроде зубных щёток и носков отгородились табличками «Закрыто до понедельника». Я планировала поводить Андрея кругами, да и дать дёру среди запутанных коридоров и переходов, но тот уверенно свернул направо, в боковое ответвление, простиравшееся до административного блока.

– Андрей, а как ты меня узнал?

– Как вы меня узнали, Андрей Витальевич.

– Ладно-ладно. Так как?

– Перед отъездом запросил досье на проблемный контингент «Колхиды», чтобы знать, с кем предстоит иметь дело. И план станции тоже, так что не надейся скинуть меня с хвоста.

Я приняла беззаботный вид и перестала рыскать взглядом по сторонам.

– И что прислали?

– Две анкеты. Твою и ещё одной женщины, ворующей солонки из столовой. Я-то думал, это чья-то несмешная шутка… – Последнюю фразу новичок произнёс совсем тихо, адресуя самому себе.

– А-а-а, это Кристина Акелькина. Она однажды села мимо стула, с тех пор мы зовём её Акелой. Потому что промахнулась.

– Остроумно, – ответил Андрей сухим тоном. Похоже, ему было не смешно.

Совсем грустно ему стало, когда мы дошли до скромного закутка с помещением, занимаемым службой безопасности «Колхиды», о чём свидетельствовала потёртая табличка с аббревиатурой СБСК. На крыльце лежал коврик, собственноручно сплетённый бабушкой Акзиёй из остатков пряжи. Рядом стояла щётка, чтобы отряхивать обувь от пыли. Перед тем, как надавить кнопку звонка, я шепнула:

– На проходной сидит бабуля. Скажи, что её спатифиллум очень красиво цветёт.

– Скажите, – поправил меня Андрей и раздражённо добавил: – Делать мне больше нечего.

Я пожала плечами, не собираясь никого ни в чём убеждать.

За дверью находился короткий тамбур, упиравшийся в будку с надписью «Дежурный отделения». Проход справа перекрывала решётка от пола до потолка с врезанной в неё калиткой, запертой на магнитный замок. За стеклом, перед развёрнутым к посетителям монитором, в офисном кресле восседала старушка с пышным начёсом седых волос. Вместо формы она носила блузу с кружевным воротником, вязаный жилет и янтарные бусы. Узкие чёрные глаза казались двумя щёлочками под нарисованными полукругом бровями – старушка сосредоточенно изучала статью «Десять ошибок при уходе за орхидеями». Вторую половину будки занимал металлический шкаф с выдвижными ящиками и керамическим горшком наверху. Из горшка высовывалась охапка сочных тёмно-зелёных листьев с длинной палкой посередине, увенчанной единственным лепестком.

– Здравствуйте, Акзия Жаназаровна!

– Здравствуй, Дашенька, здравствуй! А почему ты не на празднике? Сегодня на тебя жалоб не поступало. – Акзия Жаназаровна подняла глаза, неохотно оторвавшись от чтива. – Кого это ты привела? Ишь, вырядился, павлин.

«Павлин» приподнял шляпу, выдавил дружелюбную улыбку и продемонстрировал удостоверение на экране смартфона.

– Это я привёл, а не меня. Ваш новый сотрудник, Бондарь Андрей Витальевич. Прибыл к месту службы. Документы о моём переводе отправлены вчерашним числом.

Бабулька свернула вкладку с фотографиями орхидей, дважды щёлкнула по иконке «База СБСК» и принялась проматывать таблицу, щуря глаза на разноцветные столбцы. Благодаря маленькому вздёрнутому носу и дряблым щёчкам, свисавшим припудренными брылями вокруг рта, лично мне Акзия Жаназаровна напоминала вечно недовольного персидского кота.