Честно говоря, я ничего и не ждал от Карлоса. У него не было причин оставаться со мной. Я просто надеялся, что в комнатах с 1-й по 37-ю никого не осталось и все уже убежали.

– Я убежал, поскольку знал, что спасательных капсул на всех не хватит. Меня дома ждет семья, ты же понимаешь?

Эти слова напомнили о маме и младшем брате, которые ждали меня дома. Я чуть не выпалил: «А кого дома не ждет семья?» – но потом осознал, что даже те, кого никто не ждет, не заслуживают остаться в этом аду. Сдерживая эмоции, я проглотил слова, которые застряли у меня в горле.

– Но ты все равно не успел.

Мои слова прозвучали почти издевательски. Это не улучшило ситуацию, но с учетом эмоционального истощения добрые слова давались мне с трудом.

То ли Карлос решил проигнорировать мою подколку, то ли не заметил ее. Он посмотрел на Син Хэряна, стиснул зубы и сказал:

– Когда я прибыл, спасательные капсулы еще оставались.

– Правда?

– Мистер Син заставил двух своих сотрудников, которые хотели остаться, сесть в капсулу. Сначала они отказывались, и я предложил занять их место, но меня полностью проигнорировали. Их главная забота – спасти свою команду.

Остаться здесь?

Какой безумец захочет остаться на протекающей Подводной станции? Если бы мне кто-то предложил свою спасательную капсулу, сказав, что останется вместо меня, я бы глубоко поклонился в знак благодарности и сбежал без раздумий.

Карлос раздраженно сказал:

– Будь осторожен, брат. Я говорю тебе это потому, что ты кажешься слишком добросердечным. Если мы доберемся до Хёнмудона, а там не хватит спасательных капсул, начнется хаос.

Услышав эти слова, Ю Гыми прорычала:

– Молись, чтобы спасательные капсулы еще остались!

Судя по всему, она имела в виду крестик у Карлоса на шее. Тот лишь пожал плечами:

– Само собой, я буду молиться. Но посмотри на этих русских. Неужели ты думаешь, что они отдадут кому-то спасательные капсулы? Они держатся только своих.

Инженеры из команды «Да» послушно следовали за Владимиром. То ли они были сонные, то ли с похмелья, но время от времени спотыкались, хватались за стены или даже падали, после чего громко смеялись друг над другом, несмотря на опасность.

– В любом случае теперь мы все в одной лодке, понимаете?

С этими словами Карлос подмигнул и направился к русским.

Ю Гыми проводила его обеспокоенным взглядом:

– Случись что, он бросит нас, даже глазом не моргнув.

– Согласен. Но любой может поступить так в сложной ситуации.

– Но не вы. Не защищайте его. Почему же вы тогда не убежали первым?

Не то чтобы я отличался высокой нравственностью. Тело двигалось само по себе. Времени на подсчеты рисков не было. Возможно, остальные поступили бы так же.

– Я делаю то, что делаю, чтобы спокойно спать ночами. Не хочу жалеть о своих действиях, если мы выберемся отсюда живыми.

Если бы я сбежал, бросив остальных на произвол судьбы, кошмары преследовали бы меня до конца жизни.

Выслушав мой ответ, Ю Гыми спросила:

– Значит, вы из тех, кто перед сном вспоминает все прошлые ошибки?

– А вы нет?

– Я засыпаю как убитая, как только моя голова касается подушки.

Ю Гыми посмотрела на рюкзак с котом. Казалось, она многое хотела сказать, но сдержалась, взглянув на окружающих нас людей.

Ю Гыми подошла к Пэк Эён и с некоторой нерешительностью спросила:

– Вы не видели в Чучжакдоне выживших?

Большинство жителей Чучжакдона, насчитывающего более четырехсот человек, были научными сотрудниками. Это было связано с близостью к Исследовательскому комплексу. Услышав вопрос, Пэк Эён нахмурилась. Казалось, она совсем забыла, что Ю Гыми тоже была научным сотрудником.