Ожидание центрального лифта могло занять более десяти минут, но это все равно быстрее, чем обычная поездка на метро или автобусе. Кроме того, стоя у лифта, можно было познакомиться с разными людьми и завязать легкую беседу.

Пэк Эён неторопливо объяснила:

– Остальные двенадцать лифтов передвигаются на короткие расстояния. Три – с уровня моря до глубины в пятьдесят метров; три – с пятидесяти метров до двухсот; еще три – до тысячи метров, а оставшиеся – до трех тысяч. Еще один лифт сейчас строится.

Легко запомнить. Три лифта с острова Тэхандо на Первую подводную базу, три – на Вторую, три – на Третью и последние три – на Четвертую. Еще два, которые перемещаются между всеми базами. Итого четырнадцать. Это много или мало? Не знаю.

Заметив мое недоумение, Пэк Эён попыталась объяснить проще:

– Представьте, что мы не под водой, а на крыше небоскреба. Стали бы вы спускаться на лифте, случись землетрясение?

Я понимающе кивнул. Обычные лифты движутся со скоростью шесть метров в секунду, но здесь спуск к Четвертой базе занимает около десяти минут. С точки зрения тех, кто едет в лифте, это невероятно медленно.

Итак, в такой ситуации поездка на центральном лифте повлечет за собой десять минут страха и потенциальной опасности смерти, верно? Или даже смерть. Конечно, в этом случае лестница гораздо безопаснее. Живи я в небоскребе, то при землетрясении предпочел бы воспользоваться лестницей, а не лифтом.

Однако если высота составляет около трех километров, то спускаться по такому количеству ступенек непрактично. Риски значительно снизились бы, будь здесь больше прямых лифтов. Почему нам не воспользоваться лифтом, который с меньшей вероятностью может сломаться? Или спасательная капсула безопаснее?

Я осторожно спросил:

– Простите мою неосведомленность в этом вопросе, но почему при строительстве станции нельзя было сделать больше лифтов?

Пэк Эён слабо улыбнулась. Я впервые увидел ее улыбку, но эта улыбка была нерадостной.

– Иначе говоря, в тысячеметровом небоскребе не менее шестидесяти лифтов, так почему же на станции, погребенной на три тысячи метров под водой, лифтов всего четырнадцать?

Пэк Эён не сказала, что мой вопрос глупый, но ответила с горечью:

– Построить лифты под водой не так-то просто. Да и стоимость нешуточная. Изначально эта Подводная станция создавалась для добычи полезных ископаемых, а не для проживания людей. Сейчас в развитие станции вкладывают астрономические суммы, ее называют первой тихоокеанской Подводной станцией и последней надеждой человечества, за исключением космоса… Но когда строительство только начиналось – еще до того, как загрязнение окружающей среды стало заметным, – финансирования почти не было. В основном станция строилась для отправки бурового оборудования и горных роботов. Прошло менее восьми лет с тех пор, как здесь начали пытаться создать среду, более благоприятную для человека.

Я не ожидал, что дело было в деньгах. Вспомнил статью, которую прочитал, когда подавал заявление о приеме на работу.

– Я читал, что одна только Канада вложила в это строительство около пятидесяти триллионов. Разве этого недостаточно для того, чтобы увеличить количество лифтов?

– Четырнадцать лифтов – это уже увеличенное количество. Все, что используется под водой, стоит очень дорого. Вы будете потрясены, если узнаете, сколько стоит открыть здесь стоматологическую клинику.

Без сомнения, намного больше, чем на суше. У меня болели ноги, поэтому я присел. Ребенок лежал, мужчина по имени Николай тоже растянулся на полу, но это никого не волновало. Только сейчас я почувствовал боль в копчике, возможно, из-за неудачного падения с кровати. Внезапно я вспомнил, отчего проснулся, и спросил: