Никто не ответил. Я подозревал о существовании негласной договоренности молчать о присутствии ребенка на Подводной станции, о которой мне, как новичку, не было известно, но, судя по обстановке, такой договоренности не существовало.

Я осторожно порылся в рюкзаке, в котором лежал кот, и достал пластиковую бутылочку с таблетками. Подошедшая Ю Гыми прочитала название лекарства, которое было написано на английском, и нахмурилась.

– Кажется, это снотворное.

– Снотворное?

– Вы вышли из Пэкходона последним. Где вы нашли этого ребенка?

– Он спал в комнате восемьдесят.

София, чья комната находилась неподалеку, усмехнулась:

– Но там никто не живет.

Атмосфера стала леденящей. И дело было не в том, что я промок насквозь. Казалось, по помещению пронесся сибирский ветер. На Подводную станцию не пускали несовершеннолетних. Невозможно предсказать, что произойдет, если я еще достану двух запрещенных животных. Я незаметно передвинул оба рюкзака, которые нес, на спину. Хотелось верить, что змея и кот не будут шуметь. До сих пор они вели себя достаточно тихо, чтобы оставаться незамеченными. Я надеялся, что они продолжат в том же духе.

Син Хэрян активировал на планшете трехмерный план станции и указал на него.

– Мы с моей командой направимся в Хёнмудон, он ближе всего, и попытаемся найти там спасательные капсулы.

На экране было видно семьдесят пять капсул Хёнмудона.

Владимир сдвинул план и указал на другой квартал.

– Учитывая обстановку в Пэкходоне, Хёнмудон тоже могло затопить. Как насчет того, чтобы отправиться в Чучжакдон?

Инженер Пэк Эён покачала головой:

– Это слишком опасно.

– Почему?

– Мы ремонтировали внешние стены и видели, как разрушился Исследовательский комплекс.

– Как мог разрушиться Исследовательский комплекс, самый крупный объект Четвертой подводной базы?! – Жившая там Ю Гыми прикусила губу, а потом предложила: – Может, лучше подняться на центральном лифте? Всего четырнадцать лифтов. Почему бы не сесть в работающий?

Син Хэрян возразил:

– Если случится еще один такой толчок, как двадцать минут назад, или что-то произойдет во время поездки на лифте, то нам конец. Спасательные капсулы куда безопаснее.

Пока люди обсуждали различные способы спасения, я стоял, скрестив руки, и молча наблюдал. Я ничего не знал о Подводной станции, и у меня не было оснований спорить. Инженеры, проработавшие здесь много лет, знали все пути намного лучше стоматолога, который приехал всего неделю назад.

Я стоял чуть в стороне, внимательно следя за разговором. Пэк Эён возле меня наблюдала за лидером своей команды, как за выпущенным покемоном.

– Госпожа Пэк Эён, можно задать вам вопрос? – тихо спросил я. – Кое-что из услышанного поставило меня в тупик.

– Да, конечно.

– Почему нам нельзя воспользоваться центральным лифтом, как предложила Ю Гыми? Разве это не самый быстрый способ выбраться на поверхность?

К счастью, Пэк Эён не стала высмеивать меня за невежество. Она помолчала, глядя на местоположение спасательных капсул в Хёнмудоне, куда указывал руководитель Син, а потом повернулась ко мне:

– Вы же знаете, что мы находимся на глубине три тысячи метров под водой, верно?

Я кивнул, и Пэк Эён заколебалась. Казалось, она подыскивала слова, чтобы объяснить ситуацию человеку, который с ней совсем не знаком. Немного помолчав, она медленно произнесла:

– Всего у нас четырнадцать лифтов, предназначенных для подъёма с глубины трех тысяч метров до уровня моря. Из них только два являются прямыми: один – центральный, второй – грузовой, он находится в Исследовательском комплексе в Чучжакдоне.

Мне доводилось пользоваться только центральным лифтом. Это и понятно, учитывая, что я пробыл на станции всего пять дней и с трудом ориентировался, хотя мои перемещения ограничивались только жилым блоком Пэкходона и Центральным кварталом, где располагались столовая и стоматологическая клиника.