Ещё Ленин назвал Афганистан «ключом к Центральной Азии». Английские колонизаторы, как не лишённые воображения потомственные мореплаватели, сравнивали Афганистан с «капитанским мостиком Азии» и вели изнурительную борьбу за овладение им. Они потерпели поражение. Борьбу выиграл Сталин, который сумел мирно взойти на мостик, откуда можно было обозревать процессы, по меньшей мере, на половине Евразии и управлять многими из них. Гармонизировав коренные интересы советского и афганского народов, он посредством дипломатии и разведки, торгового, культурного и военного сотрудничества ввёл эту страну в орбиту красного влияния, сделал её нашим союзником.

История того, как из союзника получился враг, длинная, сложная, с множеством известных и неизвестных обстоятельств, и большинство известных имеют в основе отход от принципов сталинизма. Наших воинов, помогавших дружественным афганцам, ЗАСТАВИЛИ проиграть войну. Не их вина, но их беда, что не было уже у руководства СССР ничего от сталинской мудрости и непобедимости, что политика Москвы хромала на обе ноги. Умный, смелый, однако беспомощный перед вышестоящими политическими инстанциями полковник, успешно громивший душманов, отбывая на родину, с тоской сказал пронзительную истину: «Сталин ни за что бы не вводил войска в Афганистан, а если бы ввёл, ни за что бы не вывел, не добившись победы». К сожалению, таким полковникам в застойные времена редко присваивались генеральские звания.

До Второй мировой войны Советский Союз не имел достаточного потенциала, чтобы воспрепятствовать глобальной бойне. После он вместе с союзниками по соцлагерю представлял собой столь внушительную силу, что системники не посмели стравить народы вновь по всему миру, отводя свою проданную дьяволу душу в локальных войнах. С падением СССР боевые действия впервые за полвека возобновились в Европе. Да ещё в регионе, который издавна слыл пороховой бочкой: на Балканах. Прибавьте сюда вооружённые конфликты в Южной России и Молдавии. На подходе Украина. Не забудьте о переходящих в вооружённое противоборство западных межнациональных разногласиях: баски – испанцы, ирландцы – англичане, корсиканцы – французы, фламандцы – валлоны… Примите во внимание столкновения между натовскими государствами: Греция и Турция. Учтите противостояние между титульными нациями и иммигрантами.

Последних в Евросоюзе уже приблизительно 50 миллионов. Причём 10 миллионов из них въехали нелегально. По другим подсчётам, там не меньше 20 000 000 нелегалов. Этот наплыв произошёл в течение последних нескольких десятков лет, то есть, по историческим меркам, почти мгновенно. Западники надеялись на ассимиляцию, стимулируемую плавильным котлом капиталистических порядков, как это было, например, в Новом Свете, в Австралии, в других местах. Но ещё в XIX веке земляне познакомились с коммунистической идеей, в XX услышали об Октябрьской революции, увидели советскую власть, вкусили реального социализма. Незападный мир осознал, что не сегодня, так завтра сам станет хозяином. Не только на собственных землях, но и там, откуда веками расползалась по планете наиболее капитализированная, бесчеловечная система хозяйствования.

Европа, как и США, хочет, но не может ограничить приток иммигрантов. Ей не обойтись без их дешёвого труда. Вот и мечется Запад между несовпадающими желаниями и возможностями. Бывшим метрополиям отливаются слёзы бывших колоний. Потомки рабов нередко третируют потомков колонизаторов – и на своих исторических родинах, и в «гостях». Они конфликтуют со многими слоями коренного европейского населения, остаются враждебными к «приютившему», но эксплуатирующему их Западу, к его декадентской культуре. Молодёжь из новых этнических меньшинств порой активнее, чем её родители, политизируется, отвергает местные законы, оставаясь верной своим инокультуре, иноязычию, иноверию. В районах компактного проживания иммигрантов неуютно чувствует себя полиция, не раз едва уносившая ноги из турецких, арабских, курдских, негритянских и, наконец, смешанных кварталов.