В мае 1917 года, после конференции, учреждается Политбюро ЦК, куда Сталин выбирается в качестве его члена. С тех пор и до настоящего времени Сталин неизменно избирается членом Политбюро ЦК^>98.

В.Т. Логинов: 29 апреля конференция, впервые после пятилетнего перерыва, выбирала новый – первый легальный – состав ЦК…

В результате тайного голосования, в котором участвовало 109 делегатов, в ЦК были избраны: Ленин (104 голоса), Зиновьев (101), Сталин (97), Каменев (95), Милютин (82), Ногин (76), Свердлов (71), Смилга (53), Фёдоров (48). Кандидатами в члены ЦК избрали пятерых. Первые два – Теодорович и Бубнов – получили соответственно 41 и 32 голоса. Последние два – Глебов-Авилов и Правдин – по 18 голосов. Фамилию третьего, набравшего 20 голосов, установить пока не удалось.

Тот факт, что для прохождения в кандидаты оказалось достаточным 18 голосов из 109, свидетельствует о том, что избежать разброса мнений и оценок не удалось. Но даже столь минимального количества голосов не собрали члены последнего Русского бюро ЦК Шляпников, Залуцкий, Молотов и другие. Не прошли и три женщины: Арманд, Землячка и Крупская.

30 апреля в 4 часа утра пением «Интернационала» конференция завершила свою работу. На состоявшемся вскоре пленуме избрали Бюро ЦК. Роберт Слассер привел достаточно убедительные доказательства создания такого органа. В него вошли Ленин, Зиновьев, Сталин, Каменев, со значительным отрывом опередившие при голосовании других цекистов. Стоит заметить, что попытки доказать, будто данное Бюро положило начало будущему Политбюро ЦК, неосновательны. Его функции были точно очерчены в одном из протоколов ЦК конца 1917 года. В связи с тем, что в ЦК входили руководители местных организаций, Бюро предоставлялось «право решать все экстренные вопросы, но с обязательным привлечением к решению всех членов ЦК, находящихся в тот момент в Смольном»^>99.

Р. Слассер: День открытия Апрельской конференции стал для Сталина важнейшим экзаменом, и он выдержал его с блеском. То, что Ленин выбрал Сталина одним из двух защитников своей линии в дискуссии о текущем моменте, проходившей на заседании 24 апреля, свидетельствует о том, что уже тогда он рассматривал Сталина как одного из своих ближайших помощников…

Сталин в полной мере использовал представившуюся возможность и затратил такие усилия, отстаивая точку зрения Ленина, что с ним не смог тягаться даже более искушенный Зиновьев. <…>

Своим снисходительным отношением к грубым промахам Сталина – и одновременно пренебрежением к той корректной линии, которой придерживались Молотов, Шляпников и Залуцкий, – Ленин продемонстрировал, как высоко он ценил способности к политическому лидерству. Сталин доказал, что обладает такими способностями, а его грубые политические просчеты можно было легко простить, тем более что он изъявлял готовность под попечительством Ленина навсегда о них забыть. Доверив Сталину знак посвящения в признанные лидеры, Ленин тем самым показал, что умение держать власть в руках является главным качеством, которое он больше всего ценит в своих ближайших соратниках. Что же касается политики, то он вполне способен справиться с этим сам. Всё, что он требовал от своих коллег, это готовность разделять его взгляды^>100.

И. В. Сталин: Наконец, я вспоминаю 1917 год, когда я волей партии, после скитаний по тюрьмам и ссылкам, был переброшен в Ленинград. Там, в кругу русских рабочих, при непосредственной близости с великим учителем пролетариев всех стран – тов. Лениным, в буре великих схваток пролетариата и буржуазии, в обстановке империалистической войны, я впервые научился понимать, что значит быть одним из руководителей великой партии рабочего класса. Там, в кругу русских рабочих – освободителей угнетенных народов и застрельщиков пролетарской борьбы всех стран и народов, я получил свое третье боевое революционное крещение. Там, в России, под руководством Ленина, я стал одним из мастеров от революции