С кандидатурой Сталина получилось несколько сложнее. Согласно протоколу заседания Бюро, опубликованному впервые в 1962 году, «относительно Сталина было доложено, что он состоял агентом ЦК в 1912 году и потому являлся бы желательным в составе Бюро ЦК, но ввиду некоторых личных черт, присущих ему, Бюро ЦК высказалось в том смысле, чтобы пригласить его с совещательным голосом»^>95.

Таким образом, еще на заре революции группа товарищей Сталина по партии проголосовала за лишение его прерогатив, на которые он мог претендовать по своему партийному рангу, мотивируя это какими-то неясными для нас «личными чертами». Тем самым они взяли ноту, отголоски которой будут преследовать Сталина на протяжении всей его карьеры, чтобы обрести ясное звучание в ленинском «Завещании»: «Сталин слишком груб»^>96.

В.Т. Логинов[35]: Однако уже на следующий день, 13 марта, по настоянию депутата IV Думы Матвея Муранова, Сталин становится не только полноправным членом Бюро, но и вводится в редакцию «Правды», которая с 14 марта начинает регулярно печатать его статьи.

Извлекать уроки из своих ошибок он тогда умел и никаких следов «надменности», за которую его упрекали в ссылке, за ним уже не замечалось.

Наоборот, он был простым и свойским в отношениях и с питерским большевистским активом, и с «практиками», приезжавшими из провинции. Наладились нормальные рабочие отношения и с руководителями Петросовета – Чхеидзе, Церетели, Чхенкели. Сталин знал их по прежним временам, но теперь они буквально упивались той ролью «государственных мужей», которую им довелось играть.

Александра Коллонтай после возвращения в Питер записала: «Меня поразило, что о “днях революции” говорили как о чем-то прошлом, уже пережитом, будто с отречением царя и образованием Временного правительства всё войдет в свою обычную колею». В письме Ленину 26 марта Александра Михайловна отметила: «Слишком громко звучит нотка уже достигнутого торжества, будто дело сделано, уже закончено… “Мы уже у власти”, таково самодовольно-ошибочное настроение у большинства в Совете. И этим опьянением достигнутыми успехами, конечно, пользуется тучковское правительство, склоняясь лицемерно перед волей и решением Совета в частностях, но, разумеется… удерживая в руках своих бразды правления».

В статьях Каменева, фактически возглавившего «Правду», а отчасти и Сталина, подобные настроения нашли свое отражение. Поэтому и ленинские «Письма издалека», привезенные 19 марта Коллонтай, встретили в редакции настороженно. 21 и 22 марта со значительными сокращениями опубликовали лишь первое письмо. И еще в Белоострове, увидев Каменева, Владимир Ильич сказал ему: «Что у вас пишется в “Правде”? Мы видели несколько номеров и здорово вас ругали…»

Позднее большевики не любили вспоминать об этих разногласиях^>97.

И. В. Сталин: 24 апреля 1917 года открылась VII (Апрельская) конференция большевиков, в основу работ которой легли ленинские тезисы. Апрельская конференция нацелила партию на борьбу за перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую.

На конференции Сталин, решительно защищая ленинскую линию на социалистическую революцию, разоблачил оппортунистическую, антиленинскую линию Каменева, Рыкова и их немногочисленных единомышленников. Кроме того, Сталин выступил на конференции с докладом по национальному вопросу. Развивая последовательную марксистско-ленинскую линию в национальном вопросе, Сталин обосновал большевистскую национальную политику, отстаивал право наций на самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельных государств. Ленинско-сталинская национальная политика обеспечила партии поддержку угнетенных национальностей в Великой октябрьской социалистической революции.