В Сочи Сталин жил на горной даче «Зензиновка» и измерял различия в температуре между ней и расположенной в низине даче «Пузановка», вспоминая дни свой молодости, когда он работал метеорологом в Тифлисской обсерватории. Надя снова уехала рано; у нее начались занятия. «У нас тут все идет по-старому: игра в городки, игра в кегли, еще раз игра в городки и т. д.», – писал он ей, нежно называя ее «Татькой» (09.09.1931). Надя отвечала, что нормально доехала до угрюмой столицы. 14-го числа он писал снова: «Хорошо, что [ты] научилась писать обстоятельные письма… В Сочи – ничего нового. Молотовы уехали. Говорят, что Калинин собирается в Сочи… Скучновато только. Как ты поживаешь? Пусть Сетанка [Светлана] напишет мне что-нибудь. И Васька тоже. Продолжай „информировать“. Целую». Девятилетний Василий 21 сентября написал отцу, что он катается на велосипеде, разводит гуппи и снимает новой камерой. Сталин писал Наде о визите Кирова. «Был раз (только раз!) на море. Купался. Очень хорошо! Думаю ходить и впредь». Надя писала в ответ: «…пошлю книгу Дмитриевского „О Сталине и Ленине“ (это невозвращенца)… я вычитала в белой прессе о ней, где пишут, что это интереснейший материал о тебе. Любопытно?» [511]
Маньчжурский сюрприз
Сталин, учинивший хаос в стране, получил пинок из-за границы. Утром 18 сентября 1931 года взрыв на Южно-Маньчжурской железной дороге на окраине Мукдена повредил несколько метров путей; он даже не задержал прибытие ближайшего поезда [512]. Тем не менее не прошло и часа, как японская Квантунская армия учинила резню солдат китайского гарнизона, спавших в казармах на севере Мукдена, а к 19 сентября над этим китайским городом уже реял японский флаг. Японские войска стремительно захватили и другие китайские города, явно действуя по заранее разработанному плану [513]. Маньчжурия уже давно была чем-то вроде дальневосточных Балкан; военные столкновения на ее территории шли еще со времен Японо-китайской войны (1894–1895). Теперь же Япония утверждала, что она восстанавливает стабильность, заполняя вакуум, якобы возникший после ухода Красной армии, в 1929 году сражавшейся здесь с китайскими силами за контроль над КВЖД [514]. В Маньчжурии собиралась половина мирового урожая соевых бобов, на которые имелся большой спрос в голодной Японии, а экспорт маньчжурской железной руды позволил Японии стать крупнейшим производителем стали в Восточной Азии. Нанкинское националистическое правительство Чан Кайши, которому противостояли китайские коммунисты и непокорная националистическая фракция в Кантоне, не потребовало от маньчжурского военачальника Чжан Сюэляна никаких ответных действий, вместо этого воззвав к Лиге Наций