Сталь Катя Саммер

1. Глава 1

Сталь

UNSECRET – Wake Up World (feat. Ruelle)

По мотивам реальных событий.

Все герои книги вымышлены

и являются плодом больного воображения автора

(или плодом воображения больного автора).

Глава 1

Аврора

Я ухожу от тебя, а не к кому-то, – что-то такое я услышала от мужа – уже бывшего – три месяца назад, а сегодня его девчонка выкладывает фотографию с орущими на всю ленту двумя полосками. Наверное, только сейчас я наконец осознаю, что прошло уже несколько недель с тех пор, как в моем паспорте обосновался штамп о разводе. Лишь теперь понимаю, что между нами действительно все.

И о чем я думала? Мне двадцать семь лет, а наивно ждала, как дура, что поймет, приползет, и я еще решать буду казнить его или помиловать. Нам ведь было хорошо вместе, у Ромы не было повода бросать меня, так ведь? Так?

Жалкая, жалкая Аврора.

Бармен уже не спрашивает, молча подливает шампанское в бокал – сладкое до скрежета зубов, как я люблю. Рома, мой бывший муж, точно бы пристыдил. До сих пор вспоминаю, как на одном из первых совместных ужинов он заявил мне, что при такой богемной внешности вкус у меня совершенно дурной. Тогда я долго возмущалась, мы много и увлекательно спорили, а теперь я, возможно, даже соглашусь. Мужчин я по жизни выбираю точно не тех. Честно признаться, мне непросто. Я держалась все это время, держусь, хотя иногда хочется просто утонуть в жалости к себе. Вот как? Как меня угораздило вляпаться во второй раз? Фантомная боль слева в груди напоминает о прошлом, но я быстро избавляюсь от наваждения. Думать о Роме и его новой пассии не так больно, как о…

Я часто моргаю, чтобы глаза перестало щипать, и снимаю обручальное кольцо, которое носила до сих пор. Сама не отвечу почему: то ли по привычке, то ли из-за слепого упрямства, с которым верила, что Рома одумается и вернется. Горько ухмыльнувшись себе под нос, я бросаю золотой ободок в бокал и наблюдаю, как он медленно тонет.

– Я его не знаю, но он полный придурок, если заставил вас плакать, – слышу над головой.

Устало улыбнувшись заботливому бармену вместо ответа, я прошу налить что-нибудь покрепче. Правда, к десяти, когда у стойки собирается целая толпа жаждущих напиться, его вежливости хватает лишь на то, чтобы сменить рокс на новый. У виски, кстати говоря, оказывается такой же горький вкус, как и у всей моей никчемной жизни.

Вечер пятницы набирает обороты, но напоминание в телефоне вовремя возвращает меня в реальность, где я торжественно обещала противной начальнице в свой выходной день спасти радиостанцию, на которой работаю. Завтра в восемь утра мне придется провести новостной эфир вместо заболевшей Оли, а это значит: приехать в семь, чтобы подготовиться, выйти в половину седьмого и встать хотя бы – хотя бы! – в шесть. Если я не лягу в ближайшее время, то даже мой личный внутренний жаворонок завтра будет бессилен.

Решительно и смело спрыгнув со стула, я тотчас замираю: картинка двоится, пол уходит из-под ног, еще и горизонт завален. Черт, а пока я сидела, казалось, что алкоголь вообще не действует меня. Я аккуратно присаживаюсь обратно и пытаюсь вспомнить, когда ела в последний раз. Тщетно. Открываю приложение, чтобы вызвать такси, но сегодня удача явно обходит меня стороной: обычные тарифы оказываются недоступны, и мне предлагают воспользоваться машиной бизнес-класса за баснословную сумму. Кто-то справа сильно толкается, и я еле удерживаюсь за край стойки. Мне становится не по себе. Меня все еще покачивает и минуту спустя, поэтому я больше не сопротивляюсь мысли скорее сбежать отсюда в собственную крепость, где я смогу нырнуть в розовую шелковую пижаму и сладко уснуть. Согласно и не жалея денег, я жму кнопку вызова такси. Не хочу думать об этом сейчас, завтра начну, хорошо?

Буквы плывут, но уже через пару мгновений на телефон приходит оповещение, что ко мне подъезжает черный мерседес. Я обращаю внимание на умирающую батарею и молюсь про себя, чтобы ее хватило хотя бы найти автомобиль. Расплатившись за последний – и точно лишний – бокал, я пробираюсь через душную толпу и наконец оказываюсь на улице. Вдыхаю глубже, но мне кажется, что речной воздух пьянит лишь сильнее. Я едва удерживаюсь от шальной мысли стрельнуть сигарету у ребят, подпирающих стену рядом, и почти радуюсь, когда наблюдаю, как наполированная карета бизнес-класса останавливается прямо напротив входа. Шаг, второй, третий, и я уже ныряю на заднее сиденье, откидываюсь на спинку и крепко-крепко обнимаю себя, чтобы не развалиться на части раньше времени. С облегчением сбрасываю туфли на высоком каблуке, которые за три года надела только второй раз и которыми, естественно, растерла ноги.

– Можем ехать, – не без раздражения говорю я водителю, потому что машина по-прежнему не двигается с места.

После громких басов в баре тишина меня угнетает. Она отравляет пространство, заставляет ерзать по сиденью и не чувствовать положенного комфорта кожаного салона, за который я, между прочим, плачу. Я открываю глаза и наклоняюсь чуть вперед, чтобы тут же замереть и протрезветь в один миг.

– Ты! – срывается с моих губ против воли.

В полутьме салона глаза, которые я вижу в зеркале заднего вида, кажутся практически черными, как сама ночь, пусть я и помню их настоящий цвет – синий. Выбритый затылок выглядит непривычно, зато я легко узнаю косой шрам у него за ухом из далекого прошлого. Дрожь пронзает все мое тело, пропуская электрический заряд сквозь сердце.

– Век бы тебя не видела, – предельно честно шепчу я.

Его губы кривит ухмылка – он без сомнения меня узнает.

– Зачем тогда села ко мне в машину? – хладнокровно стреляет в упор равнодушием.

И, наверное, если бы я прямо сейчас провалилась в самое пекло, то не заметила разницы. Потому что Егор Сталь всегда был и останется моим личным адом.

2. Глава 2

Аврора

Моя Мишель – Темная вода (feat. Шура Би-2)

Когда ко мне приходит полное осознание того, кто сидит за рулем, отчаяние стремительно расползается по венам, заставляя паниковать и одновременно с тем замереть в страхе. Нет, ну почему это должно было случиться именно сейчас, сегодня? Мы ведь многие годы жили в одном городе, ходили по одной землей и не встречались. Мы существовали на чертовых разных орбитах. Что пошло не так? Я совершенно не в форме, мне больно, и я предательски слаба. Я пьяная и жалкая. Мне страшно и при этом стыдно за себя. Страшно потерять перед ним лицо, а его пристальный взгляд испытывает, проверяет на прочность. Стыдно, потому что я думаю о том, как Егор красив и как возмужал, вместо того чтобы бежать сверкая пятками, пока он не стер в порошок и без того надтреснутое сердце, которое уже не залечить до конца.

Моя ладонь тянется к двери, будто под водой, я даже ощущаю сопротивление воздуха. Дергаю ручку и трясу головой, чтобы избавиться от тумана. Дверь, к моему ужасу, не поддается, и меня накрывает новая волна паники. Я судорожно бью пальцами по панели и пытаюсь найти выход, чтобы спастись от разъедающего чувства пустоты и одиночества, которое преследовало меня почти восемь долгих лет и которое я отрицала ровно до сегодня.

– Выпусти меня, – рычу сквозь зубы, не оборачиваясь. Я знаю, что он за мной наблюдает, как хищный кот за глупой мышью.

Мгновение спустя щелкает центральный замок, и мне удается распахнуть дверь. Прямо перед движущимся автомобилем. Черт! Я падаю обратно в салон и тяжело дышу. Злюсь на себя за резкость и невнимательность, злюсь на него за напряженную тишину. Меня отчаянно бесит тот факт, что от поступка Ромы мне и на четверть не так больно, как от…

– Сбежишь или поедем? – голос Егора впивается острыми шипами в грудь, заполняя мысли.

Я усмехаюсь – эта иллюзия выбора до смешного фальшива. Он знает, куда надавить, чтобы моя гордость взыграла, слишком хорошо знает. Он и сейчас издевается, а я делаю вид, что это не задевает меня. Стиснув зубы, я сажусь ровнее и встречаю в зеркале заднего вида его обжигающе холодный взгляд. Замечаю небольшие морщинки в уголках глаз и темные тени, которые залегли ниже. Внутри что-то зловеще клокочет: я до чертиков счастлива, что у него ничего не вышло. Что он работает чертовым водителем, а не пилотом, как мечтал. Эта мысль придает мне сил, чтобы вздернуть подбородок и улыбнуться, сверкая зубами. Не только он знает слабые стороны.

– Так и будем стоять? Может, я опаздываю, – говорю совершенно плоским тоном без намека на ураган, бушующий внутри. Я в его эпицентре, и я спокойна. По крайней мере, пытаюсь делать вид.

Егор на короткий миг сводит брови к носу, но уже в следующий принимает правила игры.

– В пол-одиннадцатого? Интересно, куда?

– Не твое дело.

Если бы он пошутил про Золушку, спешащую домой к полуночи, я бы его треснула, наверное. Думаю об этом, а потом вновь вспоминаю, кто передо мной, и прыскаю вслух – он бы так глупо не пошутил. Это если не считать, что у него вообще проблемы с юмором.

После того как мы все-таки выезжаем на дорогу и некоторое время плавно двигаемся вперед под размеренный стук дождя, я снова слегка расплываюсь. Когда первый шок отступает, я вновь ощущаю бурлящий в крови алкоголь, вновь медленно моргаю и сильнее зеваю, поглядывая на водителя, о котором с давних пор и мечтать не смела. Я ведь и правда долго… назовем это «переживала» (страдала, скорее). Было сложно, я даже думать не хочу о том времени, когда осталась одна, но я ведь и правда сумела перелистнуть страницу. За все годы я ни разу не искала его социальные сети, не пыталась узнать о нем, не пробовала писать или звонить. Его имя было под запретом у родителей дома, правда, это не мешало мне просыпаться посреди ночи в слезах. Даже когда мы жили с Ромой, подобное случалось пару раз. Шесть, если быть честной, и каждый я помню слишком хорошо, но я справлялась.