Единственной живой душой, к кому я мог обратиться с вопросом, была пожилая цыганка. Невысокого роста, сухонькая, с длинным носом, похожим на птичий клюв, она куда-то спешила по своим делам в нескольких шагах от меня. Немного странно было встретить эту дочь кочевого народа в такой дали от их исторической родины на берегах Индийского океана, однако меня смутило не это. Кто хоть раз пересекался с цыганками на улице, тот меня поймёт: с ними не то что первым заговорить, а просто, проходя мимо, лишний раз глаза поднять нет желания – себе дороже выйдет. Потом ведь не отвяжешься, а ещё, чего доброго, очнёшься наутро без бумажника и фамильного серебра… Но деваться было некуда, и пришлось рискнуть:

– День добрый! Не подскажете, как пройти на вокзал?

На моё удивление, в ответ не последовало ни предложения погадать на счастье, ни слёзной просьбы пожертвовать сбережения на золотые зубы лошадям. Цыганка просто ответила:

– Так пойдём, провожу – мне всё равно по пути.

И мы пошли.

– Сам-то не местный? – спросила меня «аборигенка».

– Да, приезжий я, из Ленинграда.

– Из Ленинграда?! А у меня там сын служил. В Агалатово, знаешь такое?

– Конечно, ещё бы не знать! Я же сам там однажды «партизанил».

(Конечно, я имел в виду не подрывную деятельность в тылу врага, а обычные военные сборы – но цыганка меня поняла.)

– А потом там же работать остался, – продолжила она. – Скоро в гости собирается – вот жду, не дождусь…

Вот так, слово за слово, я и познакомился с Тамарой. А потом каждый заспешил по своим делам – до нашей следующей встречи.

Вторая встреча состоялась через несколько месяцев всё в том же райцентре. В тот раз я был на своих колёсах и заметил Тамару у края тротуара напротив местной лечебницы.

– Добрый день, Тамара! Как ваши дела? Что-то на вас сегодня лица нет…

И это было ещё мягко сказано: лицо на моей знакомой, конечно же, было, но какое-то осунувшееся, землисто-бледного цвета с тёмными кругами вокруг глаз. Видно было, что цыганка едва держится на ногах, не решаясь даже двинуться с места, чтобы не рухнуть там же на землю. Узнав меня, она поспешила посетовать на жизнь:

– Ты знаешь, а я ведь тут в аварию попала на машине, месяц с лишним лечилась в больнице. Сегодня ходила кровь сдавать на анализ и чуть в обморок не упала, когда мне иголку воткнули в вену…

– Сочувствую вам! Так давайте, я хотя бы подвезу вас до дома или куда скажете? А то мало ли что…

Тем и закончилась наша вторая встреча. Третья, но не последняя встреча состоялась ещё через пару месяцев – уже на местном рынке. Теперь Тамара была не одна, а с молодой спутницей – может дочкой, а может невесткой, кто их разберёт? Выглядела моя знакомая вполне благополучно: цветущий вид, бодрая походка, блеск в глазах, румянец на щеках, а в каждой руке – по увесистой сумке с различной снедью.

Мы встретились с нею уже как добрые знакомые – разве что на шею друг другу не бросились. День был погожий, дела никуда не торопили, и мы с Тамарой, как принято говорить, «зацепились языками». Как долго тянулся наш разговор, не берусь сказать, – может полчаса, а может, и час. Юная цыганская дева скромно стояла в стороне, потупив очи долу, и ни разу не возроптала и не попыталась встрять в нашу беседу. Субординация, однако!

И вот мы уже обсудили всё, что можно и уместно было обсудить, – и состояние национальной системы здравоохранения, и судьбу всех близких и дальних родственников от младенцев до дряхлых стариков, и погоду на два сезона вперёд, и урожай грибов, и цены в местных лабазах, – а разговор всё не заканчивался. Оставалось что-то недосказанное, что явно не давало Тамаре покоя.