Наконец вдалеке замаячила заветная цель – залитая светом витрина магазина, где можно было в любое время суток отовариться спиртным в стеклянной таре. На тот момент мы ещё не прошли точку невозврата и вполне могли вернуться назад, я – под свою капельницу, а мой собутыльник – под соседнюю. Однако в Евгении Андреевиче уже проснулась непреодолимая тяга к приключениям.

Но возникло неожиданное препятствие: для покупки товаров в магазине беспошлинной торговли требовались посадочные талоны на самолёт, а их у нас, разумеется, не было. Сотрудник аэропорта развернул нас на входе в пассажирскую зону терминала, но по какой-то причине – видимо, не оценив до конца серьёзность наших намерений, – не стал вызывать подкрепление.

– А иди оно всё к чёрту! – Полозов с досады едва не швырнул в стекло свой телефон, но я вовремя перехватил его руку. – Нужны билеты – будут вам билеты!

Когда мы стояли возле билетных касс, Полозову в голову пришла новая шальная идея:

– Слушай, Олег Николаевич, а давай и вправду махнём куда-нибудь? Да хотя бы на Ямайку?

Уж не знаю, что именно сподвигло Евгения Андреевича на выбор такого экзотического маршрута путешествия – была ли это любовь к ямайскому рому или ностальгия по детским играм в пиратов, – но его уже было не остановить: он наметил новую цель и двигался к ней неумолимо, словно наведённая программой боеголовка.

Полозова ничуть не смутило отсутствие рейсов на ближайшие сутки: ему было всё равно куда лететь, хоть на Ямайку, хоть на Занзибар. Но у нас не было при себе ни денег на билеты, ни заграничных паспортов, не говоря уже о том, что я находился под подпиской о невыезде. Сам я ещё как-то держал себя в руках, а Полозов просто пошёл в разнос: стучал кулаком по стойке регистрации, размахивал удостоверением адвоката и требовал организовать для нас чартер.

Всё закончилось тем, что меня и моего защитника перед законом задержала служба безопасности аэропорта и передала в руки наряда ППС. И вместо тропического острова нашим пунктом назначения стала психиатрическая клиника, а нашим транспортным средством – полицейский «козлик». Наш «бортовой экипаж» долго не мог угомонить Евгения Андреевича. Думаю, его не побили только потому, что он был довольно известной фигурой в своих кругах.

Слегка протрезвев, Полозов начал осознавать последствия нашей эскапады:

– Все, хана карьере! Теперь все узнают, где я лечусь. Я же там лежал иг… инкогнито.

Полное понимание случившегося пришло к Полозову только наутро вместе с похмельем, причём огласка лечения у психиатра оказалась мелочью, по сравнению с пьяным дебошем, устроенным в общественном месте, и попыткой сбежать за границу с доверителем, который его же стараниями был отпущен под подписку о невыезде. Однако время вспять не повернуть, и Полозову только и оставалось, что горько каяться и проклинать себя за нелепую выходку, грозившую поставить крест на его карьере.

Мне-то что: с больного какой спрос? Просто выставили полицейский пост у палаты – мне он до поры до времени не мешал. Полозову же грозило исключение из коллегии адвокатов – и это при самом благоприятном исходе дела.

Малику тоже досталось из-за нас.

– Ну вы даёте, парни! – отчитывал он нас, словно нашкодивших детей. – Уж от кого, а от вас двоих я такого не ожидал! И что мне теперь с вами делать, Олег Николаевич, – к кровати привязывать?

– Виноват… Больше такого не повторится…

– Очень надеюсь на это! Ладно, идите пока к себе в палату! А вас, Евгений Андреевич, я попрошу задержаться. К вам у меня будет отдельный разговор.

1. Satis (лат.) – достаточно, довольно.