Марина сидела на перилах открытой веранды, выходящей из гостиной во внутренний двор, пока Роза хвасталась перед гостем оранжереей, и смотрела на французский парк, разбитый под чутким руководством модного ландшафтного дизайнера.

– Марина, – окликнула сестру Соня, подойдя близко.

Та вздрогнула, скользнула по Соне прохладным взглядом и снова уставилась на стриженые кусты.

– Прости меня, я вела себя глупо.

– Да ладно, забыли уже, – отмахнулась Марина, уставшая от конфликтов этого дня.

– Если ты не против, я бы хотела прийти.

Соня заключила ее в объятья, предотвратив очередную язвительную реплику. Марина, оторопев от проявления нежности со стороны обычно отстраненной Сони, нерешительно сомкнула руки у нее за спиной. Соня взволнованно дышала ей в висок, и она явственно ощутила запах отцовского одеколона, смешавшегося с диоровским ароматом.

– Примирение на высшем уровне все-таки состоялось? – подозрительно сощурилась она, когда Соня чуть отодвинулась, давая понять, что объятия пора завершать.

– Я попросила прощения.

– Ты ни в чем не провинилась. Он все время давит, вынуждая тебя защищаться.

– Но сегодня я защищалась слишком грубо и использовала недозволенный прием.

После разговора с Ильей ее не мучили угрызения совести, но посвящать его дочь в подробности она не могла.

– Разве в этой игре есть правила?

– Не знаю, может быть.

– Вот и я не знаю. А догадайся почему? – Соня пожала плечами, и Марина выдала ей свое нехитрое открытие: – Да потому что нам не преподавали правил. Может, их и нет вовсе. Нас с детства учили беспрекословно подчиняться и идти за отцом, потому что он знает дорогу. Ты – идеальный ученик, лучший последователь, Лева всегда пытается усидеть на двух стульях, а я…

– Тебя подчиняться он так и не научил, – грустно улыбнулась Соня. – Ты постоянно борешься с ним, идешь по бездорожью.

– Это мой способ выжить.

– Ты не хочешь видеть, как вы с ним похожи.

– Брось, это вы с ним похожи. А я сорная трава на газоне.

– Нет, Маришка. Я бы и хотела быть такой, как он, только мне не дано. А ты хоть и упорствуешь в своем противоборстве, а все равно по всем статьям его дочка.

Это замечание одновременно и разозлило Марину и польстило ей. В ответ она воспользовалась любимым отцовским вопросом с той же самой язвительной интонацией.

– Неужели?

– Однажды ты увидишь, что вы с ним по-настоящему близкие люди, – с легкой завистью сказала Соня.

– Вот только бы это случилось попозже. Во всяком случае, я не хочу быть похожей на него.

– Главное, чтобы не слишком поздно.

– Я не собираюсь ломать себя ему в угоду, – фыркнула Марина. – Но ты… Посмотри, куда ты загнала себя в этом твоем идеальном подчинении! Разве о такой жизни ты мечтала, когда пересказывала мне любовные истории из книг?

– Я уже давно приняла разницу между книгами и реальностью.

– Хочешь сказать, что стала мрачной реалисткой? Это тоже на его совести. Он заставил тебя воплощать его представления о жизни.

– Ерунда, у меня был выбор, – поморщилась Соня.

– Твой выбор все эти годы – это его воля. А если ты не отдаешь себе в этом отчет, тем хуже. Взять, к примеру, твоего мужа…

– Ох, не надо снова о семейной жизни! – воскликнула Соня. – Дай мне отдохнуть от этих мыслей.

– Все так плохо?

Марина окинула сестру подозрительным взглядом, надеясь услышать в ответ чистосердечное признание, но она явно недооценила Соню с ее умением промолчать о своих истинных чувствах.

– Могло бы быть лучше.

– Откуда взяться хорошему? – возмутилась сестра. – Ты сунула голову в петлю и надеешься, что висеть может быть удобно. Есть разные способы решить проблему.

– Но нет универсального рецепта.