Теперь перед ним женщина в самом расцвете классической английской красоты: золотистые волосы, нежная белая кожа. И женщина умная, что делает ее еще более привлекательной. Женщина, способная привлечь внимание любого мужчины. Даже обладающего сокровенными тайнами.

– Мне понравилось, что вы сказали об этой картине. О душе Бога.

– Я мало разбираюсь в искусстве, – ответил он, пожав плечами.

– Но вы чрезвычайно проницательны.

– Вовсе нет. Я, например, даже отдаленно не в состоянии предположить, в чем может состоять ваше деловое предложение.

Раскованность Джиллиан исчезла в мгновение ока. Подняв голову, она посмотрела Шелбруку прямо в глаза, однако он ясно видел, каких усилий ей стоит набраться смелости, чтобы заговорить.

Набрав побольше воздуха, Джиллиан наконец решилась.

– Мне нужен муж. Я непременно должна выйти замуж в ближайшие два месяца. – Голос ее звучал твердо, взгляд казался уверенным. – Я считаю, что вы мне подходите.

Шелбрук, лишившись дара речи, стоял и смотрел на Джиллиан как потерянный минуту или две, прежде чем выговорить:

– Вы хотите выйти за меня замуж? За меня?

– Да, за вас, – ответила она – правда, уже менее твердым голосом. – Милорд, окажете ли вы мне честь стать моим мужем?

– Вашим мужем?

Абсурдность этого ничем не подготовленного предложения потрясла Шелбрука. Он расхохотался и смеялся долго и громко.

– Здесь нет ничего смешного, – с обидой произнесла Джиллиан. – Я ожидала какой угодно реакции на свое предложение, но только не смеха, милорд.

– Ричард.

Он фыркнул и вытер увлажнившиеся от смеха глаза.

– Ричард?

– Это мое имя. Мужчину, за которого женщина собирается замуж, она должна называть по имени.

Мысль о том, что эта в высшей степени соблазнительная женщина предлагает ему… Шелбрук изо всех сил старался сдержать новый приступ веселья.

– Перестаньте, прошу вас. Я говорю совершенно серьезно. Должна заметить, что ваше поведение меня тревожит. Сначала улыбка, потом смех мужчины, который до сих пор ни в чем подобном не был замечен.

– Я не смеюсь и не улыбаюсь, особенно в обществе, только потому, что не хочу стать добычей женщин, готовых пренебречь состоянием моих финансовых дел в обмен на мой титул. Кроме того, я не столь уж непривлекателен и давно понял, что одного этого достаточно, чтобы завоевать внимание жаждущих выйти замуж особ женского пола. – Он усмехнулся и покачал головой. – Но вы, так сказать, слеплены из другого теста. Я нахожу вашу смелость весьма интригующей.

– Но я…

– И вашу решительность тоже. Притворно робкие, кокетливые ужимки не для вас. Прямо к сути дела! Я восхищен! – Он шагнул к Джиллиан, все еще усмехаясь. – Что во мне привлекло вас, Джиллиан?

– Леди Джиллиан.

Широко раскрыв глаза, она попятилась.

– Джиллиан, – повторил он твердо. – С моей нареченной формальности неуместны.

– Я пока еще не ваша нареченная.

– Но хотите ею стать. – Шелбрук сделал еще шаг. – Причина в моем сдержанном, отчужденном поведении?

– Сейчас вы не выглядите особенно отчужденным, – съязвила Джиллиан и снова попятилась.

– Я на самом деле не такой и никогда таким не был. Леди Форестер права – у меня есть сокровенные тайны. – Он вновь сократил расстояние между ними. Джиллиан попыталась отступить еще немного, но наткнулась на диван. – Мое поведение в обществе – одна из таких тайн.

– Но я вовсе не поэтому…

– Тогда почему, Джиллиан? – Он стоял достаточно близко, чтобы дотронуться до нее, их тела почти соприкасались. – Почему именно я?

Она подняла на него глаза, голубые и ясные. Ни один художник не мог бы изобразить на полотне небеса столь чистые и сияющие! В это мгновение Ричард понял, что в любом случае не отказался бы сделать ее своей женой. Или кем-то подобным.