Джиллиан небрежно пожала плечами.

– Мне нравится собирать у себя разных людей, и кто-то – не помню кто – сказал, что граф может быть интересным дополнением к обществу.

– Да, у вас я всегда встречала людей очень своеобразных. – Леди Форестер в свою очередь посмотрела на Шелбрука. – Если память мне не изменяет, Шелбрук при жизни отца время от времени только пошаливал. Ну а тот уже был настоящим негодником! Какая жалость, что сын не нуждается в покровительстве! – На губах у леди Форестер появилась игривая улыбка. – Вам не кажется, что у него есть художественные или литературные интересы, которые требуют поддержки?

– Вряд ли, – со смехом ответила Джиллиан.

– Жаль, – со вздохом заключила леди Форестер.

Эта леди, всего лишь годом старше Джиллиан, воображала себя покровительницей искусств и оказывала материальную поддержку нескольким пробивающим себе дорогу художникам и писателям, а те, как утверждали любители посплетничать, возвращали ей долг иной валютой – в области нежных чувств. Джиллиан в душе порадовалась, что Шелбрук не из тех, кто нуждается в чем-то подобном.

Внезапно она перехватила взгляд Шелбрука, обращенный к ней с противоположного конца комнаты; граф слегка приподнял свой бокал, словно давая знать, что ему понятно направление ее мыслей. Яркий румянец зажегся на щеках Джиллиан; она вежливо кивнула и отвела глаза.

Леди Форестер внимательно на нее посмотрела.

– Вы чересчур долго вдовеете, дорогая. На основании своего опыта могу вас заверить, что мужчинам, которые неохотно распространяются о себе, на самом деле есть что скрывать. Тайны, если хотите. Чаще всего в этих тайнах ничего особенного нет, они имеют значение только для самих мужчин. Однако секреты всегда нежелательны, а также, – леди Форестер лукаво улыбнулась, – оказывают на непосвященных интригующее действие.

– У всех нас есть свои секреты, леди Форестер. Сомневаюсь, чтобы тайны графа Шелбрука были более интригующи, чем, скажем, мои.

Джиллиан, с улыбкой извинившись перед собеседницей, быстро пересекла комнату и, выйдя в холл, направилась по коридору к лестнице для прислуги, возле которой находились две одинаковые двери. Правая из них предназначалась для поставщиков. Джиллиан отворила левую и оказалась на крохотной террасе, окруженной маленьким, но прекрасно ухоженным садиком, – в милом уединенном уголке, защищенном от посторонних глаз высокой кирпичной стеной.

Вечерний воздух овеял Джиллиан прохладой. Она прислонилась спиной к дверному косяку и, закрыв глаза, запрокинула голову, подставив лицо свежему ветерку, и долго стояла, радуясь приятным ощущениям и стараясь не думать о том, отчего оно пылало.

Господи, она столько лет не краснела! Само собой разумеется, причина этого пожара заключается в самих обстоятельствах, а вовсе не в мужчине, с ними связанном. И все же он так необычно смотрел на нее… Она не могла понять, взволновало ее это или испугало. Пожалуй, и то и другое.

– В комнатах невероятно жарко.

У Джиллиан перехватило дыхание, и она открыла глаза.

Шелбрук, скрестив руки на груди, стоял рядом с ней, прислонившись к противоположному косяку двери.

– Я тоже почувствовал необходимость подышать свежим воздухом.

– Вот как? – бросила Джиллиан.

Он поднял брови.

– Если вы предпочитаете побыть одна…

– Нет. – Голос Джиллиан смягчился. – Вовсе нет. Пожалуйста, извините меня. Я была невыносимо груба. Обычно я не говорю со своими гостями так резко. Тем более с теми, кто впервые попадает в мой дом. – Она улыбнулась. – Хотелось бы верить, что вы находите сегодняшний вечер приятным.

– То, что я увидел, вполне подтверждает то, что мне говорили, а вы, бесспорно, заслуживаете репутации прекрасной хозяйки салона.