Солнце то и дело поглядывал на Касарай. Она повторяла губами за актерами, а её «лепестки» были навострены выше некуда. Солнце следил за её электромагнитными волнами, пытался понять, как она слышит. Этого было недостаточно чтобы воспринять звуки также как она, но он теперь точно понимал, что для неё голоса и другие звуки звучат одинаково, она с трудом улавливает разницу между ними. Зато, когда начинались напряженные устрашающие сцены, Касарай совсем не пугалась и всё её внимание было привлечено к звукам – она вслушивалась в ультразвуковой шум и пыталась разобрать в нём слова, которых, конечно же, там не было. И только робко призналась, что этот шум похож на голос аскарина и, что она смотрит фильмы ужасов в основном из-за ультразвуков. Чтобы услышать что-то родное, близкое для себя, пусть и в форме нагнетающего, почти неразличимого большинством разумников, фона.

Время шло, фильм подошёл к своей развязке и кончился чёрной паузой, пошли титры. Солнце устало вздохнул. Ничего хорошего у него это кино не вызвало, но и плохого тоже. Он глянул на Касарай. Она свернулась на боку на своей половине дивана и спала, а некоторые её лепестки ещё слабо подрагивали на басах музыки.

Солнце нахмурился. ЭМВ-усилитель всё также грелся на голове Касарай.

Он уже думал разбудить её, чтобы забрать, но прислушался к электромагнитным волнам её мозга и помедлил. Они были ровные, спокойные, глубокие… Таких мерных Солнце уже давно не слышал. Он решил не будить Касарай и вернулся в свой номер, улёгся в постель и здесь её волны тоже оказались хорошо слышны.

Он постарался сосредоточиться на них. Их колебания низкие, но сосредоточившись на них, они стали укачивать Солнце. Он так и не смог заснуть полностью, удерживая концентрацию на них и до сигнала будильника пролежал в полудреме. Боялся, что, если заснёт, потеряет контроль и ему снова присниться кошмар.

Но этот полусон оказался лучше всех предыдущих настоящих «снов», пережитых на Мрайсикае.

––

– Вы не говорили, что вы доктор, – заметил Солнце, присаживаясь на кресло в апартаментах Груммпира и зажмурился в попытке выжать из век песок сонливости.

– Ох-хо, а я и не доктор, – ответил Груммпир и пролетел к дивану, – Я был клерком при совете Федерации от Империи Догрушвар. Ох-хо, моя должность была незначительна, я был молод, подъём по карьерной лестнице мне только предстоял. Но-хо-х на Мрайсикае пришлось усвоить множество медицинского материала. Хо-о, не могу сказать, что я испытываю страсть к этому делу, но мне пришлось в нём преуспеть. Значит, ох, говоришь, кошмары мучают?

Солнце опустил глаза в поисках ответа и его взгляд не нарочно остановился на приоткрытой двери спальни. Там под одеялом кто-то лежал, Солнце успел только заметить тусклый блеск под одеялом и дверь в спальню закрылась по усилию телекинеза Груммпира.

Сам Груммпир не придал значение своему действию:

– Хо-хо, ты должен понимать, что я далеко не психотерапевт, – продолжил Груммпир, – Могу предложить снотворное, но-хо-о его не так уж и много.

– Вы разве не можете сделать ещё?

– Хо-хо-хо, я не химик, друг мой, – виновато признался он, – Я знаю, как и что дать разумнику из медицинских инструкций, но проводить операции, приготовить лекарства, хо-хо-о… – он прикрыл глаза, – У нас есть лаборатория, но сколько бы я не пробовал, смешать что-то конкретное, хо-х, у меня не выходит. Я могу отдать тебе часть снотворного, но не всё, оно может ещё кому-то понадобиться.

– А я могу воспользоваться лабораторией?

– Ох-хо, конечно! – воскликнул Груммпир и притих, – А у тебя есть нужные навыки?