Я передёрнула плечами, поблагодарила и пошла к себе.

Ну и порядки! Туда не ходи, сюда не ходи! В конце концов, хозяин мне про оранжерею ничего не говорил. Имею право полюбопытствовать. Хочется посмотреть, что там за магия такая растительная. Быть может, прежние владельцы поместья — эльфы? Вот было бы здорово расспросить королеву-призрака об этом, она обещала поделиться какой-то тайной.

К сожалению, Амалия Герр Лоск где-то запропастилась. Видимо у неё были другие заботы. А жаль, я как-то уже к ней привыкла. Эх! Вернусь домой, расскажу подругам, что болтала с привидениями, прятала монстрика и спорила с гномом, вот они удивятся. Не поверят, наверное. Да — скажут — вечно с тобой какая-то фигня происходит.

Подумав так, я расхотела делиться с кем-либо подробностями своих приключений. Пусть это будет моим и только моим секретом.

Я ещё утром, заглянув по совету старухи Амалии в гардеробную, присмотрела там классную меховую накидку с капюшоном. Пусть я не собиралась долго гулять, но мне позарез хватило беготни по лесу в одном платьишке, повторять эти эксперименты я не собиралась. Итак невероятно повезло, что не простудилась.

Утеплившись, мы с ведром отправились за цветами. Точнее, с Пухляшем, смирно сидевшим под тряпкой. Выйдя на крыльцо, я ненадолго замерла, осматриваясь. Хмурый день не слишком контрастировал с лунной ночью, лишь немного раздвинул рамки сцены. В стороне я заметила здание конюшни с приоткрытыми дверями, от которых к воротам вели свежие следы — видимо, Оскар отправился в деревню верхом. С другой стороны, за давно не стрижеными кустами я сумела разглядеть поросшие бурьяном клумбы. Чуть дальше виднелось то самое западное крыло, к которому мне настойчиво запрещали приближаться.

Что там с запретным плодом? Я давно не ребёнок и могла бы серьёзнее относиться к советам опытных людей, но… Как же мне было любопытно!

Просто посмотрю… Неужели даже посмотреть нельзя? Я крадучись направилась в ту сторону. С каждым шагом меня тянуло туда всё сильнее, я с трудом сдерживалась, чтобы не побежать. Удивили меня даже не обветшалые, изъеденные ветром и дождями стены, а чёткие, яркие символы, плотно покрывавшие цоколь. Кто тут увлекается граффити? Гном? Хозяин? Делать им что ли больше нечего?

Я бы, пожалуй, подошла ближе, хотелось хорошенько рассмотреть иероглифы или руны, или что это было такое. Меня остановила дикая возня, начавшаяся в ведре. Казалось, Пухляш бьётся в конвульсиях. «Стой! Стой! Остановись, — звучал панический голос у меня в голове, — там смерть!»

Уф-ф-ф… убедительно. Я повернула обратно и, преодолевая сопротивление сгустившегося воздуха, потащилась прочь. Настроение испортилось. Я даже подумала бросить затею с цветами, вернуться к себе в комнату и поплакать там. Меня душила обида. Да куда же это я вляпалась? Что за дурное место?

Монстрик успокоился и благостно затянул частушку, подбадривая меня:

Где скопились пыль и грязь,

Призрак принялся бродить.

Будь ты хоть сам тёмный князь,

Не смей по мытому ходить!

Я сразу повеселела — надо же какой талантливый у меня питомец, сам сочиняет — и, оставив сомнения, отправилась за угол, захотелось всё-таки завершить задуманное.

Надежда обнаружить сколько-нибудь приличный сад не оправдалась. За домом царило такое же запустение как и во всём поместье. Ветер рвал с высоченных деревьев листья и швырял их мне в лицо. Я куталась в капюшон и упрямо шла по усыпанной мокрой листвой и обломанными ветками аллее к видневшемуся вдали невысокому зданию. Если и есть здесь оранжерея, только эта. Грязные стеклянные стены производили неприятное впечатление. Бедные розочки! Каково им без солнечного света, которому не пробиться сквозь многолетнюю корку спрессованной пыли.