— Белое платье и фата в лунном свете — то, что надо. Будет особенно мрачно. Идём!

Луна действительно была необычно большой и бледной, висела низко, создавая иллюзию потусторонности происходящего.

Я обречённо вздохнула и поплелась за мастером.

Пройдя метров пятьдесят по аллее, посыпанной утрамбованной кирпичной крошкой, мы свернули на большую поляну. Я начала замерзать — не май месяц…

— Мы недолго, — обнадёжил меня фотограф, — встань вон там, обними осину.

Щёлкать он стал сразу, не дождавшись, когда я выполню команду. Я же в растерянности осматривалась, пытаясь определить, какое из этих растений осина.

Брела по холодной мокрой траве, тихо радовалась, что осталась в своих высоких ботиночках, а не захотела примерять предложенные костюмерами туфли. Ещё бы куртку набросить на плечи!

— Здесь? — обернулась, ища глазами фотографа. — Эй! Я вас не вижу!

Только ветер шелестел редкой листвой, да где-то ухала неведомая мне птица. Отлипнув от ствола предполагаемой осины, я двинулась в обратный путь. Куда спрятался этот чел? Он решил запечатлеть эксклюзивные кадры с напуганной девицей в гриме?

— Дядечка! — едва не срываясь на плач, вопила я. — Уже всё? Можно возвращаться?

Прислушалась. Ни ответа, ни привета… Хотя, где-то далеко вроде бы кричат. Я не сразу пошла на звук, сначала пыталась выбраться на аллею. Не могу объяснить, как это получилось, но заросли становились всё гуще, и никаких признаков дорог и тропинок в округе не находилось. Как же это я умудрилась заблудиться в парке? Ещё и музыка смолкла. Все разъехались? Про меня забыли?

Совсем близко, как будто за теми кустами раздался душераздирающий вой. Я в ужасе замерла. Стараясь собрать остатки самообладания, проговорила вслух:

— Я в элитном посёлке. Здесь нет диких зверей.

Разве что собака Баскервилей у какого-нибудь фаната Артура Конан Дойла.

Б-лиии-ин. Памперсы бы мне не помешали.

Я оглянулась, услышав шорох раздвигаемых ветвей, и увидела выбравшегося из зарослей маленького коротконогого и пузатого мужичка с бородой и длинными лохмами.

Не то чтобы обрадовалась, просто удивилась, не помню, чтобы Альбина анонсировала выступление лилипутов:

— З-з-здравствуйте, — сказала ему, стуча зубами, — подскажите, пожалуйста, в какой стороне особняк.

Человечек меня не услышал. Попятившись, отвернулся и заорал неожиданным басом:

— Хозяин! Хозяин, здесь умертвие!

Уф-ф-ф… меня ищут — так я подумала и смело двинулась навстречу коротышке.

Он испугался, сиганул в кусты, вопя как придавленный диваном кот. Зато на смену ему на простор вышел мужчина в доспехах. Высокий, статный красавец, будто сошедший с полотен о рыцарях прекрасного образа. Я замерла в восторженном изумлении.

Незнакомец посмотрел строго, поднял правую руку, направив на меня раскрытую ладонь, и произнёс длинную замысловатую фразу на неизвестном языке. Весьма странном, кстати. Я могу отличить английский, немецкий, испанский, французский, китайский, даже латынь, ни один из них фраза не напоминала. Я, забыв как дышать, пялилась на удивительного персонажа. Особенно меня поразил отделившийся от его ладони зелёный протуберанец. Переливаясь изумрудным, малахитовым, болотным и чёрным цветами, сияющая хрень поползла ко мне и уже через секунду я оказалась внутри полупрозрачного, похожего на северное сияние кокона.

Вот это эффекты! Впечатлившись, я окунула палец в яркие переливы, поводила им из стороны в сторону. Яркие разводы тянулись за моей рукой, щекотали и немного покалывали, так бывает, когда рука затекла. Я увлеклась, «нарисовала» окружность, потом овал. Засмеялась и крикнула ошарашено взиравшему на меня мужчине: