– А я пирог вишнёвый испекла, твой любимый, – просюсюкала женщина. – Спускайся…

– Я занят, поем вечером…

Мужчина промахнулся и угодил мячиком в косяк двери. Резиновый шарик победно шлепнул и полетел через стол в открытое окно. Вздох разочарования. А дверь начала истерично поскрипывать. Замочная скважина взвыла и на пороге, с разносом в руках, появилась экономка.

– Ах ты, несносный мальчишка, – ворчливо начала та, – сколько раз говорить, чтобы не смел пропускать обеды и ужины. Чего ты тут запираешься, как старый евнух…

– Нянюшка… – закатив глаза, протянул маг, – ну сколько раз говорить, если закрыто – не стоит ломиться. Это ведь мой кабинет…

– А ты – мой воспитанник! – грозно припечатала Гретта, бухнув об стол разнос с едой. Да так, что сахарница потеряла крышку. – А ну садись есть, эх, розг на тебя нет.

Грегори устало вздохнул и сел за рабочий стол. Экономка разгребла рукописи, письма и отчеты, свалила все в одну кучу на краю. Мужчина закалил глаза: все утро разбирался в полицейских сводках, чтобы к обеду они опять стали бесформенной кипой бумаг. Она вытащила из передника тряпицу и пошла натирать подлокотники кресел. Зацепила раскрытую книгу и схлопнула ее. А он ведь не успел закладку оставить. Подошла к библиотечному шкафу и, стараясь повыше запихнуть старый фолиант, принялась подпрыгивать. Плюнула на безнадёжность и пристроила на полке.

Маг оглядел свой обед и понял, что есть все-таки хочет. Тем более кролик получился удачнее некуда. Пожалуй, за такое жаркое можно было простить Гретте ее бестактность.

– А ведьмочка получше тебя будет, – насмешливо протянула старушка. – Как позвала обедать, даже отнекиваться не стала.

– И как она тебе? – мужчина задумчиво взглянул на жирненький кусок мяса и положил его в рот.

– Неплохая. Скромная и довольно воспитанная, – во взгляде читалось: «не то, что некоторые…», – впервые на юге королевства. Очень понравилась твоя оранжерея…

– Твоя оранжерея… – саркастично перебил воспитанник. – Я давно перестал там выращивать ядовитые сорта, потому что ты то и дело норовишь нарвать там зелени на суп.

– Пусть так… – с усмешкой согласилась. – Показала ей потайной ход в дом. Ну не сверли меня взглядом. Зачем девчонке бегать по улице на кухню.

– И в лабораторию… – недовольно добавил брюнет.

– Нет, милый мой, – старушка заглянула под софу и вытащила оттуда несколько бокалов из-под коньяка. – Лабораторию, полигон, оружейную – сам будешь показывать. А то я опять склянки побью, кинжалы пороняю, а ты будешь дуться ещё месяц.

Мужчина довольно улыбнулся. Доел пирог, запил травяным чаем и потянулся. Встал из-за стола и развернулся к окну. Подвинул очки к глазам и ехидно протянул:

– А ведьмочка-то сбегает от нас, – на поле за поместьем стояла фигурка в синем платье и темном плаще. Она крутилась вокруг метлы, явно призывая ее к порядку.

– Ну-ну,– так же ехидно отозвалась старушка, – погулять пошла, ещё и уточнила – уместно ли это.

Грегори с сомнением приподнял бровь. Не видел он в юной чародейке такой сознательности. А к вечеру он про все это благополучно забыл, потому что готов был поспорить на вставную челюсть прабабки Гортензии, такого фееричного знакомства ведьмы и местного населения городок Вортиш ещё не видел.

От дома пахло тоской. Она оседала в темнеющих углах, что днём были разрисованы солнечными бликами. С наступлением сумерек поместье изменилось: исчезла вуаль старины, оголив неприглядные моменты запущенности, погрубели каменные ступени, спрятав очарование тёплых на ощупь пород, застонало дерево. Оно пело протяжно и обижено, царапало ладони, что касались перил.