Но у каждого свои приоритеты. Кто-то проебывает деньги, а кто-то людей.
– Я тебе наливать не буду, – говорит мне бармен.
Омар. Тридцатипятилетний арабский мальчик, тусующийся в барах с рабочей визой в кармане.
– Почему?
– Шутки шутишь? Хочешь повторить то, что было в прошлый раз?
– Я не помню, что было в прошлый раз.
– Ты устроил переполох, и какая-то свора мужчин чуть не избила меня.
– А ты тут причем?
– Как? Ты им только повод дай избить араба, даже не задумаются.
Коктейли он готовит отменно. Вот только с головой проблемы, как в принципе у всех нас.
F42.0 Преимущественно навязчивые мысли или размышления о всемирном заговоре против арабов.
– Омар, людям плевать на вас, людям на всех плевать, налей мне лучше.
– Как обычно?
– Угу.
Пристанище одиночек, расползшихся по углам. Я наткнулся на этот бар совсем недавно. Теперь он скрашивает мои вечера, когда их не скрашивают друзья.
Все очень просто, дамы и господа. Не знаешь, куда деть свои мысли, тогда найди, куда деть себя.
Джин-тоник залпом проносится в желудок, и я требую второй. Третий, затем четвертый, пятый… И вот уже тяну какую-то брюнетку в туалет.
Музыка оглушает. Я ничего не слышу, только чувствую ее ласковые руки. Мы стягиваем друг с друга вещи, и я, наконец, нагибаю ее перед раковиной.
Сексуальное поведение выполняет огромный ряд функций. Но никто, почему-то, не говорит, что половой акт заглушает поток мыслей. Секс дает понять, существуешь ты или нет. Живой ты или нет. Психотропное лекарственное средство для больных депрессией. По идее улучшает настроение, уменьшает тоску, вялость, апатию, тревогу, беспокойство, раздражительность и эмоциональное напряжение, повышает психическую активность, нормализуют продолжительность сна и аппетит. Правда, я так и не нашел нужный мне рецепт.
Но пока она стоит на коленях, трудно определить хоть какой-либо рецепт.
Мне будет стыдно за это утром. Но утром я найду, чем занять себя. А пока можно и «повеселиться».
Глава 6
Когда я пробуждаюсь и начинаю осознавать действительность, она сидит у края кровати и нежно проводит рукой по моим ногам
Лежа на спине, я тянусь к ее кудрям, свисающим до самого пояса, и дергаю локон как пружинку. Рука с тряском падает на одеяло. Она ухмыляется и снова откидывает волосы с плеч. Ее ладонь раскрыта и выпрямлена как стручок
Родная, говорю я ей, ты встала очень рано
Ну же, Алан, – шепчет она, – вставай. Уже светает, нам пора
Она останавливается в дверном проеме, больше выглядящем как рамка бесценного портрета. Моя персональная Мона Лиза. Она зовет к себе рукой
Нам пора на крышу. Нам нужно встретить рассвет. Ты обещал мне, помнишь?
Будильник трещит уже двадцать с лишним минут. Я откидываю руку на лицо так, что мои глаза смотрят во внутреннюю сторону локтя.
Вдох.
Выдох.
Моя грудь вздымается и опускается, и я бросаю мимолетный взгляд в сторону. Пустота. И слышен только мой шепот.
How long you would wait for me?
How long I've been away
The shape that I'm in now, you're shaping the doorway
Make your good love known to me
Но в дверном проеме остался только ее теплый след и мои жалкие несбывшиеся надежды.
Нам нужно встретить рассвет.
То, что мы делали каждое утро – встречали гребаный рассвет. Я до этого никогда и не смотрел ни на рассветы, ни на закаты. А с ней вдруг понял, что в них сокрыто все, что мне нужно, – ее взгляд. Я не высыпался, мое лицо раздувалось, как у алкоголика, в мешках под глазами мог уместиться детеныш кенгуру, но каждое утро я сидел рядом с ней на краю крыши и смотрел, как облака медленно тонули в рассветных красках.
Мне в общем-то было все равно на эту романтическую дребедень, но я расставлял приоритеты. И Рози всегда стояла во главе списка. Как ты Землю ни крути.