Егору тоже захотелось подремать – так хорошо костровая гречка улеглась в желудке. Он зевнул и отправился в палатку.

Лида проводила своего парня глазами и вернулась к созерцанию картины. Таня уже закончила.

– Красиво тут, конечно, – вздохнула она…

– Но что?

– Что «что»?

– Ну, это так прозвучало, – пояснила Лида, – будто предполагалось продолжение…

– Да, странность такая, – Таня пожала плечами, потом оглянулась назад и, убедившись, что их никто не слышит, продолжила, – я же за вдохновением ехала. А то как началось с полгода назад – одна картина рисуется и рисуется… Думаю, надо сменить обстановку – виды природы разные… И вот сменили.

Лида пока не понимала, к чему клонит Таня.

– Я же несколько раз порывалась нарисовать то озеро, то наш палаточный лагерь, то деревья вон те. А рука рисует одно и то же…

Таня протянула Лиде блокнот, и та начала листать страницы. Одна и та же картина на нескольких листах подряд, только разные ракурсы и оттенки.

– Тунгусский метеорит какой-то, – пожала плечами Таня. – Я решила рисовать его столько, сколько нужно. Раз он так настырно лезет из меня – преступно сопротивляться.

– Твои рисунки, Таня… – Лида не знала, как описать то, что она чувствовала, когда всматривалась в художественные штрихи, – они прекрасны… Или не так. Они сильные, ты как будто передаешь какую-то сильную, даже мощную энергетику.

– Надо же, – Таня протянула руку забрать свой альбом обратно, – и Андрюха мне так же говорит.

Девушки улыбнулись друг другу, и Лида вновь ощутила легкие вибрации, отголосок ночных переживаний, по телу пошли мурашки.

– Что? – Татьяна заметила перемену в лице новой подруги.

– Да… так.

После Лида и Женя ушли прогуляться вдоль берега.

– Ты мне кажешься грустной, – сразу взяла быка за рога Женя. – Что-то не так? Тебе не нравится здесь?

Лиде было неловко быть причиной волнения попутчиков и уж тем более очаровательной Женьки.

– Ну, скажем прямо, я к таким нагрузкам не привыкла, – решила Лида обозначить виновником отсутствие физподготовки. Подумала, что эта причина будет звучать убедительно. Однако Женю выдал взгляд – за доли секунды, в течение которых девушка оценила фигуру Лиды, в нем обозначился скептицизм, смешанный с любопытством, а потом и откровенное недоверие. Женя даже громко хмыкнула, не собираясь скрывать своих подозрений.

– Знаешь, я уже два года регулярно хожу в спортзал – и умею отличить задохлика от крепкой девушки. То что ты худышка не говорит о твоей слабости.

Лида не ожидала столь откровенного разговора и была смущена. Пока она сочиняла другую версию, Женя продолжила затронутую тему про спортивные тренировки.

– А ты каким спортом занимаешься? Занимаешься же? Видно по фигуре.

– Я? Э…, – что там видно по фигуре, недоумевала Лида, особенно по груди первого размера и попе 44-го. – Знаешь, а я разное пробовала. Два месяца одно поделаю, полгода – другое.

– Что именно?

– Ну, активные кардиотренировки – с них начинала, и с весом пробовала заниматься. Потом йога была, бодифлекс, стрейчинг, пилатес – да я, наверное, все попробовала. Даже цигун и «Рождение звезды», балансировку…

– А сейчас?

До чего дотошная эта Женька, с восхищением подумала флегматичная Лида.

– Взяла всего понемножку, что больше понравилось, и слепила свое. У меня сложились три основных комплекса – энергозатратный, средний и расслабляющий, так я их для себя назвала.

– О, прикольно.

Женя сорвала мелкий цветочек, поднесла его к уху.

– Вообще-то нюхают носом, – усмехнулась Лида.

– А, точно, – подыграла та.

Обе рассмеялись, и уже серьезно Женя заявила:

– Мне иногда кажется, что все издает звуки. Я их слышу. Я слышу цвета. Черный звучит тягуче, монотонно, как будто работает старый, но надежный двигатель. Белый – звонко и коротко – бреньк! Фиолетовый очень мелодичный.