Когда ночь подошла к концу, Наоми уже не могла сказать, сколько часов она провела, глядя на неподвижное лицо Синдел. Её тело онемело, но это ощущение казалось неважным, затмеваемым тяжестью, которая осела внутри неё, как глыба холодного камня. Её разум, словно уставшая птица, метался между воспоминаниями и догадками, безуспешно пытаясь найти ответы, которые, казалось, скрывались за густой завесой тьмы.

Комната оставалась погружённой в тусклый полумрак, но за окном начал пробиваться первый свет. Его лучи с трудом проникали через плотные слои серого тумана, который медленно рассеивался, словно неохотно сдавая свои позиции. Город начинал проступать сквозь эту завесу, но даже в этом пробуждении было что-то зловещее. Окна соседних домов отражали бледное утро, которое, казалось, принесло с собой не облегчение, а ещё большую тревогу.

Наоми, наконец, подняла голову. Её шея затекла, а пальцы, сжимающие подол свитера, онемели. Она понимала, что не может остаться здесь. Она не имела права сидеть сложа руки, пока Виктор, где бы он ни был, продолжал быть тенью, угрожающей всему, что она любила.

Её взгляд упал на Синдел. Лицо подруги оставалось таким же неподвижным и бледным, как и несколько часов назад. Рыжие волосы тускло блестели в первых лучах солнца, как медь, покрытая пылью. Наоми подошла ближе, её шаги были осторожными, почти бесшумными, словно она боялась потревожить эту тишину, которая казалась живой.

– Я не подведу тебя, – прошептала она, её голос был тихим, но в нём звучала непоколебимая решимость.

На мгновение она замерла, наблюдая за лицом подруги, словно надеясь, что Синдел вот-вот откроет глаза или хотя бы вздохнёт глубже. Но ничего не произошло. Только равномерный звук аппаратов продолжал наполнять комнату своим монотонным ритмом, усиливая ощущение безнадёжности.

Наоми сделала шаг назад, её взгляд всё ещё был прикован к Синдел, но она знала, что пришло время идти. Она не могла позволить себе слабость. Если Виктор действительно был тем, кем Синдел верила, если он был частью этой тьмы, она должна была найти его. И встретиться с ним лицом к лицу, какой бы страшной ни была эта встреча.

Когда она подошла к двери, тишина комнаты словно сгустилась. Воздух стал плотным, почти удушающим, как будто само пространство отказывалось её отпускать. На миг ей показалось, что тени на стенах начали шевелиться, растягиваясь в направлении койки. Но, возможно, это была всего лишь игра света.

Она остановилась у двери, обернувшись ещё раз, чтобы посмотреть на Синдел. Её лицо оставалось таким же хрупким и безмятежным, но в этом покое была скрытая тревога, которую Наоми ощущала почти физически.

– Ты заслуживаешь большего, – тихо сказала она, её голос дрогнул.

С этими словами она повернула ручку двери, её ладонь дрожала, и холод металла обжёг пальцы. Дверь открылась, пропустив её в длинный, тускло освещённый коридор больницы. Запах антисептика ударил в нос, смешавшись с сыростью утреннего воздуха, который проникал через приоткрытое окно.

Наоми прошла по коридору, её шаги гулко отдавались от стен. Мир за пределами больницы начинал оживать, но она чувствовала себя чужой в этом пробуждающемся дне. Город, казалось, следил за ней, его дома с закрытыми окнами были похожи на молчаливых наблюдателей.

Она знала, что её ждёт дорога. Длинная, запутанная, полная тайн, но она была готова идти до самого конца. Потому что теперь это была не просто её борьба. Это было обещание, данное подруге, и она не могла его нарушить.

Снаружи туман всё ещё стелился низко, как густое покрывало, скрывающее землю. Холодный воздух обжигал кожу, но Наоми не обращала на это внимания. Она сделала глубокий вдох, ощущая запах сырости и раннего утра. Этот момент был лишь началом, но она уже знала: назад дороги не будет.