– А когда не был?

Я зашел в свою палату и еще долго не мог уснуть. Мысли о завтрашнем дне мне не давали покоя.

Наступило утро. В бледно-желтые шторы просачивался солнечный свет, легкий ветерок задувал через форточку и щекотал мне лицо. Самое приятное утро, которое у меня было за последние несколько месяцев, оно веяло солнечной и беззаботной весной. Ничто так не опьяняет, как предвкушение свободы. На часах было семь утра, в восемь должен прийти приказ о переводе. Я сделал все свои утренние обряды и вышел из палаты в сторону комнатки, где обычно находилась охрана. Я отворил дверь, яркий луч солнца ослепил меня, я прищурил глаза и увидел перед собой силуэт мужчины.

– Что ты тут забыл мерзкий ублюдок? – Разразился у меня в ушах голос Якова.

– Ничего, просто хотел зайти к Вове, а где он? Сегодня же его смена, – промолвил я с удивлением.

– Он приболел и попросил меня поменяться. И ваще какая тебе разница, чья сёдня смена? Тебя это волновать не должно! Я вас буду сопровождать до вашей новой зоны, приказ уже у меня на столе! Видите себя тихо со своим дружком, и я вас не трону, – скалясь сказал надзиратель.

– Хорошо, мы будем паиньками, – согласился я.

– Вот и славно, а теперь иди в свою палату и не выходи оттуда до отъезда, понял меня? – Яков.

– Да, – ответил я и ушел.

Я не мог поверить, что Вова так поступил. В самый важный момент он отрекся от нас. Стало быть страх его настолько одолел, что он не смог справиться с давлением и решил просто оставить нас. Мне было непонятно такое поведение, раз ты уже сказал свое слово, то надо выполнять обещанное насколько страшно бы то ни было. Значит у Вовы другие понятия о чести и вообще жизни. Мне было очень неприятно и за него и за себя. Почему я в своем плане не учел человеческий фактор, что кто-то может нас подвести, но я больше сомневался в Нике, нежели в Вове. Плохо разбираюсь в людях.

Ко мне в палату зашла Ника и села на стул рядом с кушеткой.

– Мне очень жаль, но ничего не получится. Вова видимо не захотел участвовать в побеге.

– Да, мне никогда не понять такое. Как можно бросить людей, которые на тебя рассчитывают? Я бы никогда не смог так сделать!

– Его тоже нельзя винить, ведь от этого решения зависела вся его жизнь. Не многие могут поставить на кон свою судьбу, – Ника.

– Судьбу? Ты веришь в судьбу? – Спросил я.

– Конечно, все в нашей жизни предначертано, все ходы и помыслы уже давно известны кому-то свыше, – медсестра.

– Я так не думаю, все, что происходит в нашей жизни зависит только от нас. Мы творим свою жизнь сами. От меня зависит исход любого действия, сегодня захочу сделать так, а завтра иначе, как судьба может предугадать мои желания и действия? Никак! – Утверждал я.

– Все же главные развилки в твоей жизни предначертаны!

– Смотри, есть миллиард вариантов развития событий, они предначертаны, в смысле, что какой-то из этих вариантов обязательно случится в реальности, но какой из них будет – зависит только от меня, я строю реальность из предложенных вариантов, которых более миллиарда. Надеюсь ты поняла, о чем я говорю, – сказал я.

– Я поняла, такой расклад мне нравится больше, но в него я верю меньше всего, – Вероника.

– Ну так что? План отменяется? – Спросила Ника.

– Ничего не отменяется, я думаю над новым. Завтра открой себе больничный никуда не выходи из дома и всегда будь на связи, я приеду за тобой, – сухо ответил я.

– Ничего уже не сделать! Попытаетесь в другой раз.

– Другого раза уже не будет, дай свой телефон! – Подскочил я с кровати.

– Алло, Гриша, все изменилось слушай сюда…

Я придумал новую стратегию побега в надежде, что в этот раз все получится. Эти шестьдесят минут тянулись будто тысяча шестьдесят, разные мысли посещали меня за это время. Сначала о невероятном успехе нашей операции, затем о полном крушении побега, и в конце перед самым отъездом я упорядочил свои мысли, собрался духом, вышел из госпиталя и уселся в бобик. Следом за мной Яков вез Барса на инвалидной коляске, голова больного была опрокинута на бок, Барс не мог ровно держать голову. Нас усадили в клетку в заднем отсеке УАЗика, а Яков сел за руль. Машину выехала с территории тюрьмы.