«Отсюда нетрудно понять, – пишет Г.И. Рузавин, – что рациональная модель выбора, как и любые другие модели, значительно огрубляет и схематизирует процесс принятия решений, который происходит в действительности. Сама модель поэтому и называется рациональной, что она предполагает рационально действующего субъекта, принимающего всегда разумные, оптимальные решения, не подверженного сомнениям, лишенного эмоций, не склонного к предрассудкам и предубеждениям, не подвластного влиянию окружающих. Иначе говоря, такая модель совершенно отвлекается от психологических особенностей людей, принимающих решение. Поэтому она представляет собой идеальную конструкцию, на которую, тем не менее, должен ориентироваться, но, конечно, не бездумно следовать ей, реальный, практически действующий субъект»[136].

Большой недостаток основного массива существующих социальных знаний, как отмечает В.М. Розин, состоит в том, что «они не учитывают аксиологическую природу социальных феноменов, т.е. присущих людям и поведению несовпадающих ценностных ориентаций и целей. Не учитывают они и такой важный фактор, как структуры обыденного сознания людей: средовые карты и хронотипы, жизненные “скрипты” (программы), архетипы сознания и т.п. Не зная подобных закономерностей, социальный проектировщик оказывается не в состоянии определить в проекте реальное сложное поведение людей»[137]. Те, кто сегодня пытается логическим путем, исключительно рационалистически и механистически просчитать проект возрождения России, чаще всего приходят в тупик. В рамках научно-технократического подхода до сих пор не удается преодолеть основные недостатки, присущие социальным преобразованиям. Социальные проекты либо утопичны, не реализуемы, либо подменяются социальными манифестами, концепциями, программами.

При формировании современной стратегии чуда также важно понять, почему и в каких исторических ситуациях явление чуда происходило, а в каких – нет. Что лежало в структуре чуда, какие элементы, осталось ли что из них сегодня или все безвозвратно потеряно? Возможно ли его появление в наших условиях? Нам надо вспомнить и понять наших недавних предков, силу их духа, их ошибки, метания и опыт преодоления своих слабых сторон. Их восхождение к высотам человеческого духа, который делал несгибаемых героев из простых и обычных людей, совсем неидеальных. Все эти вопросы имеют прямое отношение к выработке проектов развития российского государства в категориях чуда. В любом случае надо помнить, что «чудо» лежит в системе соответствующих специфических понятий и неразрывно связано с ними – это пограничная ситуация (кризис), мобилизация, выживание, которые являются базисными. Иными словами, в основе чуда, имеющего отношение к человеческому обществу, лежит мобилизация всех духовных, нравственных, физических сил народа в условиях пограничности, стояния на краю обрыва, т.е. выход этих сил на уровень запредельности.

Такой трудно постигаемый иностранцами национальный феномен, как «русское чудо», в определенной степени связан с тайной русского национального характера, с наличием в менталитете нашего народа непостижимой уму удивительной способности превращения хаоса в порядок, бегства – в контрнаступление, апатии – в волну энтузиазма. Это нашло отражение в несколько грубой и обидной в своей второй части характеристике: «русский человек – либо святой, либо – свинья». Авторство этого выражения приписывается самым разным людям, например, послу Англии в Московии, тем не менее особенность национального характера – резко трансформироваться в острые критические моменты – была замечена ещё в давние времена.