Время шло, и через пару месяцев мне в отделе приказали переселиться на второй этаж в комнату 9 к офицерам нашего отдела.

Я начал возражать, мол, мне и здесь хорошо, но приказ был обоснован особым режимом нашей части, что запрещало жить в одной комнате с офицерами из других частей.

Я переселился на второй этаж этой же гостиницы. Моими соседями теперь стали капитан 3 ранга Владимир Владимирович Я. и капитан-лейтенант Григорий Петрович С.

Новоземельская весна, наступила в конце июня. Мы на транспортном вертолете летим в Зону. Тяжёлый вертолёт летел над морем вдоль берега. Группа офицеров и матросов (пассажиры) находилась в грузовом отсеке. Гул двух турбин был неимоверный. Но всё это было в диковинку и вызывало большой интерес. Полет был подобием каботажного плавания судов, только для воздушного корабля. Иными словами, каботажный полет. Местность была поначалу равнинная. Болтанки не было. Не чувствовалось и воздушных ям. Только шум бил по ушам и отдавался в голове. Вертолёт летел на высоте около ста метров. Пассажиров образовалось много. В основном – все люди бывалые. Морем идти не хотели: долго и болтает, а вертолётом быстро и никакой качки. Пассажиры сидели на металлических сиденьях вдоль бортов. В центре был закреплён груз. Груз был объёмный, из множества крупногабаритных ящиков и огромных катушек с кабелем. Через иллюминаторы можно было наблюдать рельеф местности. Равнинный берег постепенно перешёл в холмистый, а затем появились горы.

Примерно через час полёта берег стал обрывистым, и появилось плоскогорье. Стали видны орудия береговой охраны. Это мыс Столбовой. Здесь артиллеристы охраняют вход в пролив. Море стало, как бы, сужаться, превращаясь в подобие широкой реки, уходящей вглубь горного массива. Казалось, что это залив. Когда вертолёт изменил курс, и направился в глубину острова вдоль залива, стало понятно, что мы над Маточкиным Шаром. Вертолёт шёл на малой высоте над водной гладью. Теперь он держался почти в середине каньона, образованного разновысокими горами. Вот справа по курсу стала просматриваться дельтаобразная отмель. Это выносы грунта какой-то рекой, вытекавшей из довольно плоской прибрежной долины. С левого борта берег был более крутой, но с него также стекала река, создававшая отмель у левого берега. Реки отстояли одна от другой вдоль пролива на некотором расстоянии, и это искривляло фарватер: образованные их выносами отмели как раскрытые челюсти, сдвинутые одна вперёд, а другая назад, требовали хорошего знания лоции при проведении морских судов в этой акватории. Чтобы здесь не посадить судно на мель, надо, видимо, каждый год корректировать карту дна, так как каждую весну реки выносят новые порции камней в пролив.

На левом берегу можно было заметить какое-то сооружение. Оно напоминало деревянную избушку. Или барак. Кто-то из пассажиров сказал, что это бывшая фактория. На правом берегу, впереди, был виден крупный посёлок.

Вертолёт перемещался достаточно быстро, и наблюдать за происходившим сразу по левому и правому бортам было невозможно. С лёгким креном начался поворот вправо к группе зданий, обосновавшихся на некотором удалении от уреза воды. Вот показалась взлетно-посадочная полоса, вымощенная металлическими щитами. Вертолёт начал снижаться и, по-самолётному, коснувшись колёсами грунта, побежал, тормозя и вздрагивая на отверстиях в металлических щитах взлётно-посадочной полосы.

Вой турбин прекратился. Вертолёт перестал двигаться. Откинулась задняя аппарель. Пора выходить. Двигатели уже не работают, но их шум в голове продолжается. Обшивка корпуса – дюраль. Видимо не толще одного миллиметра, а турбины – вот, над головой. Это же грузовой, тяжёлый МИ-6. Вышли. Некто дал команду идти к автомобилю ГАЗ-66, который стоял на дороге у конца ВПП. Погрузились и поехали в посёлок, в гостиницу.