– Я пришел сюда не для того, чтобы вести с тобой задушевные разговоры. У меня есть просьба.

– Что тебе нужно от вампирши Нави, которая так жестоко с тобой обошлась?

– Я долго шел, мне нужна постель. И еда.

– Твой визит меня удивил и обрадовал. В последнее время мне одиноко. Я прикажу накрыть на стол.

– Нет. Скоро рассвет, а ты выглядишь усталой. Я просплю до вечера. А на закате мы поужинаем.

Вампирша смотрела на него, запустив пальцы в волосы.

– Ты выглядишь сломленным, мальчик.

– Я уже сказал, что не собираюсь вести задушевные разговоры.

– Ты выглядишь озлобленным и отчаявшимся. Тебе больно.

Эрфиан кивнул.

– А еще от тебя пахнет смертью, – закончила вампирша. – Кого ты убил?

– Вампира. Когда-то он был моим другом. Давно… будучи человеком с печатью Лилит.

Губы Нави тронула высокомерная улыбка.

– Тьма, – сказала она. – Теперь понимаешь, мальчик. Зло живет внутри каждого смертного с печатью.

– Что же, я помог ему избавиться от тьмы.

– И что ты при этом почувствовал?

– Ничего.

Вампирша приподняла бровь.

– Ты стал черствым, Эрфиан.

– Я повзрослел.

– Ты боишься.

– Мне нечего бояться.

– Ты боишься оставить прошлое и начать жить заново.

Эрфиан поднялся.

– Буду рад, если ты покажешь мне мою спальню.

– Ты забыл дорогу в свою спальню? Это печально. Пойдем, я провожу тебя.

В отличие от остальных комнат замка, спальня осталась прежней. На мгновение Эрфиану показалось, что время повернулось вспять, и на самом деле ничего не было, ни Безликих, ни жрецов сладострастия, ни Гриаллы, и он вышел на прогулку, а теперь вернулся. На невысоком столике возле окна стояла плошка, в которой плавали цветы.

– Здесь кто-то живет? – полюбопытствовал Эрфиан.

– Нет, – покачала головой вампирша.

– Это ты принесла цветы?

– Да. Их запах напоминает о тебе. На душе становится тепло.

– Подумать только, ты еще не забыла это слово.

– «Тепло»?

– «Душа».

Нави стояла у Эрфиана за спиной, он не видел ее лица, но чувствовал, что она улыбается. На этот раз, не высокомерно, а печально. Она не лжет, действительно вспоминает о нем? Тоскует? Но какое это имеет значение…

Эрфиан подошел к кровати и, сняв с плеча сумку, бросил ее на пол. Вампирша не двигалась с места.

– Нави, – позвал он.

– Принести тебе фруктов?

– Нет.

– Теплое одеяло? Нынче с моря дуют холодные ветра.

– Нет.

Вампирша приблизилась, остановившись у него за спиной.

– Останься. Пожалуйста.

Нави молчала. Эрфиан повернулся к ней.

– Мне одиноко. Я не могу спать, а если засыпаю, то вижу кошмарные сны. Может, мне нужно встать перед тобой на колени? Умолять о том, чтобы ты меня пожалела?!

Вампирша улыбалась. Еще мгновение назад Эрфиан ощущал себя мешком, из которого вытрясли все, оставив только пустоту, а теперь гнев, тоска, жалость, боль, странная легкость и мучительное желание окатили его горячей волной. Сопротивляться этой волне было невозможно, да и не хотелось. Он подхватил Нави на руки – она оказалась легкой, как перышко – уложил на подушки и впился поцелуем в ее губы, поднимая подол платья.

– Постой, Эрфиан, не надо так, – запротестовала она, пытаясь отвернуться.

– Отчего же? Или твое тело мне лжет? Я вижу, что тебе нравится.

Бедра вампирши обвили его талию, она выгнула спину, откинула голову назад и застонала. А после Эрфиан испытал то, чего не испытывал еще никогда. Женщина, которую он сейчас прижимал к себе, женщина, кожа которой пылала под его пальцами, женщина, которую когда-то он считал воплощением зла, не просто стала его частью. Они превратились во что-то единое, сходящееся до мельчайших трещинок, совершенное, как первозданное творение богов.

Ногти Нави впились в плечи Эрфиана, она приподнялась, потянулась к его шее, и, когда ее клыки прокусили кожу, он ощутил первобытный, пугающе острый восторг. Вампирша, не отрываясь, толкнула его, переворачивая на спину, села сверху и тихо зарычала, упершись сжатыми в кулаки руками в подушку. Эрфиан смутно осознавал, что на этот раз ей не хватило пары глотков, что она пьет слишком много, но эта мысль не пугала его, а делала ощущения еще острее.