Можно предполагать, что самоуважение МОЖЕТ В МАССЕ ВОЗНИКАТЬ, если в обществе установлены правила и нормы уважения окружающих по принципам формальным и независящим от статусных ресурсов. Однако в целом границы действия равных прав при фактическом неравенстве ресурсов (квалификации, профессионализма, и особенно способностей и уровня творчества) для многих случаев требуют своего дальнейшего уточнения.

Если же индивиды высшего статуса уважают друг друга только за статусный ресурс (и за власть и, наоборот, за власть, из которой следует ресурс), то они, обеспеченные ресурсом или властные, начинают и готовы «использовать» (эксплуатировать) остальных как чужую среду, как не свое, как безопасное и природное. Для таких высоких уважение (снизу) – страх окружающих: «Уважают – значит, боятся!» Уступка своего ресурса (свободной рабочей силы) СНИЗУ ТАКИМ ЛЮДЯМ, как и просто уступка другим без учета ресурса – тогда не образует уважения тех, кто обладает ресурсом. Наша уступка снимает уважение «чужого». Уступка – признак нашей слабости и нашего подчинения, нашей готовности к рабству.

Так возникает противопоставление двух логик взаимодействия в труде или при потреблении социальной среды ей во вред. Общество, где уважение возникает только по статусному ресурсу, повторяет механизмы «уважения» животного мира. Таковы вульгарные «культуры», построенные на насилии и массовом отсутствии уважения человека. Покладистость в таких обществах воспринимается сверху как признак слабости – признак недостойности уважения. По поводу людей, уступчивых снизу, ответная уступчивость и покладистость, а потому, и рефлексия сверху не возникает.

А воспитание молодежи в таком обществе передает нормы неуважения: «Уступишь – сядут на шею!». Общество тогда включает каменные лица, величавые движения, серьезность и никогда эмоции тепла, удивления, благодарности, тем более, самоиронии. Уступить какому-либо требованию или комментарию высокая сторона считает «утратой лица», а само требование – нападением и агрессией – даже в случае собственной вины. Извинение вообще исключается. Такие «культуры» не способны признать своей исторической вины. На бытовом уровне верхние люди такой «культуры» не способны работать на будущее: «После меня – хоть потоп!» «Главное – удержаться!». Низы в культуре мыслят так: «Пусть мне сначала заплатят – тогда я начну работать». У таких творчество исключено.

Уважение сверху «по существу», то есть «только по статусному ресурсу» приводит – должно приводить – к отсутствию возможности появления совестных проявлений самоуважения (или совести) в обществе. Вариант означает «неуважение формальных прав каждого» вообще. Таким образом, уважение по ресурсу сохраняет культуру, идентичную практике ранжирования в этологических сообществах животных. По умолчанию в такой культуре предполагается, что уважение снизу всегда происходит по статусному ресурсу сверху, обеспечивается сверху наличием ресурса. Общество снизу копирует принцип в ожидании «своего» часа: «Я начальник – ты дурак. Ты начальник – я дурак!» Перед нами социал-дарвинизм.

Самоуважение, потому и совесть, в массовом появлении не возможны, пока высшие по статусу члены общества принимают во внимание остальных только как носителей статусных ресурсов, то есть неформально, но и низы такие же. Без взаимного уважения уступки сторон образуют цепь агрессий и революций, как случилось в Англии, Франции и России при разрушении сословий.

Почему верхи принимают во внимание сильных? Потому, что в обществе даже на самом высоком уровне осуществляется конкуренция по ресурсам. Даже вверху господствует страх утраты ресурсов. Как следствие, внутри можно наблюдать общую высокую агрессивность. Она отражается в высоких амбициях, конфликтности и стремлении к монополизму, вплоть до нарушения в свою пользу любых законов и правил. Практика так же означает непонимание роли законов, их отсутствие или их массовое нарушение, стремление к нарушению