– Буду!

«Шараш-монтаж! А про Павла-то я и забыл».

Следующим утром у входа в парк я увидел своих четверых старых знакомых и троих незнакомых парней. По дороге к площадке для выступления все разговорились: как жизнь. Я сказал, что все еще учусь, а в этом парке ни разу не играл. «Смотрите-ка, сама скромность! Мы тебя не таким помним», – смеялись мои товарищи. Около площадки на скамейке сидел старик в темных очках с тростью и командовал несколькими мальчишками, которые расставляли стулья для нас. На других скамейках – их родители и первые, самые любопытные, зрители. Старик заметил меня и позвал:

– Куда ж ты пропал? Ладно, можешь не отвечать. Вырос. Хочу послушать твое соло. Сыграй нам к празднику. И мальчики пусть послушают, пока людей мало. Когда Виталик сказал, я позвонил твоему, говорит, экзамены сдашь.

Я пробежался по гаммам. Что же выбрать? На одной из скамеек бабушка терзала вырывавшегося внука, одного из мальчишек, который только что расставлял стулья: «Дай заправлю рубашку, шнурки завяжи, такой праздник, а ты в таком виде. Где крестик? Дома забыл? Я ж тебе сказала надеть. Шурик, Шурик…»

Значит, Прокофьев. «Вставайте, люди русские!»

Старик поблагодарил, и мы стали настраивать инструменты. Программа закончилась днем. Павел, руководитель оркестра, пригласил меня сотрудничать в свободное от его работы и моей учебы время. Мальчишки убирали стулья и звуковое оборудование. Я попрощался с музыкантами и стариком. Бабушка, годившаяся старику в дочери, в это время завела беседу:

– Наш Шурик очень хочет стать музыкантом. Он тоже так сможет, как тот Ваш ученик, который из «Александра Невского»? А как он узнал, что это любимый фильм Шурика?