Герцог же меня не удостоил ответом. И вообще, я заметила, что во время наших бесед он преимущественно молчал, изобразив на лице крайне презрительное выражение. Зато его невероятно пронзительные глаза скользнули по мне и, будто сразу прочитав все мои злоключения по дороге на бал, радостно сверкнули.

– Я явилась… приехала… изволила прибыть на Зеркальный Бал, чтобы украсить его вместе с другими первыми красавицами. К сожалению, ваше приглашение с лиловой ленточкой так и не было мне доставлено! – я печально вздохнула, типа понимаю, как тяжело править страной, в которой так плохо работает почта.

Герцог остался верен своей традиции – молчать при разговоре со мной.

– Ты все-таки добралась до Сумеречного острова, – высказал очевидное Молиб и тут же перешел к мечтам. – Но отсюда тебе не выбраться. Единственный мост охраняют стражники, а они прекрасно знают, где твое место.

– И вам неплохо бы последовать их примеру, и выучить где ваше место, – разозлилась я, все же у моей вежливости тоже есть границы.

Герцог одарил меня еще одним пронзительным взглядом и снова ничего не ответил.

– Как ты смеешь? – начал было Молиб.

– По-разному смею! – Я пошла прочь от этих неприятных субъектов, вовсе не потому, что мне надоело общаться с ними, напротив, я необычайно ценю возможность беседовать с первыми людьми страны, но мне хотелось еще и других гостей наделить своим общением.

– Наконец-то! Подойди ближе! Я вынуждена была сама тебя искать.

Ко мне навстречу вышла одна из красавиц, разодетая темно-голубое платье, которое переливчатым каскадом спадало с ее гладких плеч и мерцало при каждом движении. Черные волосы были подхвачены множеством золотых гребней. Ее тонкую шею обхватывала золотая цепочка, а в левой руке, унизанной перстнями с самоцветами, был зажат пустой бокал.

Она попыталась сунуть мне пустой бокал и небольшое блюдце из-под пирожного, я поняла, что питательная часть церемонии уже началась. Это было весьма кстати, после нелегкого пути на остров аппетит разыгрался не на шутку. Предстояло побыстрей разыскать столы с закуской.

От грязной посуды я изящно отклонилась.

– Эй, ты, замарашка, что ты себе позволяешь! – возмутилась красавица.

– Это ты мне? – вежливо изумилась я, пока еще у меня хватало терпения, которое почему-то все на этом острове пытались испытывать.

– Тебе! Как ты смеешь уклоняться от своей работы?!

– От своей никогда! – гордо ответила я. В уставе гильдии отъявленных четко прописано, что будет с теми, кто перестал выполнять свои воровские обязанности. – Но сюда я явилась, чтобы показать миру свою красоту.

Две минуты пришлось выждать, пока эта красавица отсмеялась. Смех у нее был красивым, как пишут всякие там поэты, напоминал перезвон серебряных колокольчиков, зубы ровные, и она даже не похрюкивала. Одни словом, смеялась она надо мной и раздражала необычайно.

– Ты кто? – спросила она, отсмеявшись.

– Бунталина! – я соскребла остатки тины с носа, удивляясь, как это не заметила этого пятна раньше, и добавила. – Первая красавица герцогства.

– Ты красавица? – она недоверчиво уставилась на меня.

– Угу! – я на всякий случай поправила почти непострадавшие от купания локоны. Мне казалось, что это ее убедит в моей красоте и титуле. Не убедило.

– А я всегда думала, что первые красавицы красивы! – презрительно сказала она. – И не увешаны тиной! И мухи не выглядывают из причесок! И на коже не должно быть зеленых пятен! Да и платье тоже должно быть, по крайней мере, чистым.

Я вздохнула, призывая на помощь всех богов, моля, чтобы они мне послали выдержку и терпение – но наши боги слишком ленивы. И ведь собиралась же я быть сегодня милой и обходительной! Даже с Герцогом поздоровалась, с Молибом пообщалась и стражникам ничего плохого не сделала. И на балу я хотела беззаботно веселиться, вот только первые минуты никакого веселья мне не принесли.